Молодому поэту казалось, что я был всегда.Молодому поэту казалось, что мне хорошо.Между тем, между тем, между тем онсчастливей меня.Лучше юная зависть, чем старый успех.Лучше юная неудача во всем,чем такая законченность, когда закончено всеи не хочется начинать ничего.Я могу ему дать совет. Я могу позвонить.Я, конечно, замолвлю словцо.Он, конечно, не может мне подарить ничего,кроме гула в стихах.Может быть, он бездарен, но бéздарь его молода.Может быть, он завистлив, но зависть его молода.Может быть, он несчастен. Его молодая бедалучше десятилетий удач и труда.Потому что начало счастливей конца. Потомучто мне нечего, нечего выдать ему,кроме старой сентенции, легкой, как дым,что не мне хорошо. Хорошо — молодым.
«Привычка записывать сны…»
Привычказаписывать сны —при спичке,при свете луны,при отблеске фонаря,неверной спросонок рукою!Образовалось не зряобыкновенье такое.Покудова сон не забыт,из Леты едва только вынут,пока не засунут за быт,за явь до конца не задвинут,он — рифмы реальности.Они небо в руке — отраженье.Он — вечных трудов и временмгновенное преображенье.Не наши ли вещие сныв случайной своей красотев стихах повторены,запечатлены на холсте?
Диагональ-матушка
В коммунальной небольшой квартире,в комнате четыре на четыреметра, по ее диагоналиметров выходило много боле,и стихи по ней меня гоняли,по диагонали, словно в поле.Словно в диком поле дикий ветер,начинал я дикое движеньена рассвете диком, на рассвете:постиженье и преображеньев мерные, ритмические фразы,типа регулярного пожара,всякого, что, наплывая сразу,упорядоченью подлежало.За стеною тонкою стоналине доспавшие свое соседи,потому что по диагоналидвигался я шумно на рассвете,и стучали кулаками в стену,скорую расправу обещая.Но выдерживал я эту сцену,шага ни на миг не прекращая.Знал я: у историка в анналеэтот спор в мою решится пользу,лишь бы только по диагоналидошагать бы, не меняя позы,не теряя ни отмашки нервнойкулаком, ни шелеста печали.В потолок за этот шелест гневнос нижнего мне этажа стучали.Был бы путь извилист или кругл —не мечтать бы даже о победах.Только этот — из угла да в угол.Из угла да в угол — только эдак!Я хочу, чтоб люди твердо знали,как я до своих успехов дожил,чем обязан я диагонали,что ей, матушке родимой, должен.Претензия к АнтокольскомуОщущая последнюю горечь,выкликаю сквозь сдавленный стон:виноват только Павел Григорьич!В высоту обронил меня он.Если б он меня сразу отвадил,отпугнул бы меня, наорал,я б сейчас не долбил, словно дятел,рифму к рифме бы не подбирал.С безответственной добротоюи злодейским желаньем помочь,оделил он меня высотою,ледяною и черной, как ночь.Контрамарку на место свободноевыдал мне в переполненный зали с какой-то ужасной свободою:— Действуй, если сумеешь! — сказал.Я на той же ошибке настаиваюи свой опыт, горчайший, утаиваю.Говорю: — Тот, кто может писать, —я того не желаю спасать!
