Читать «Два года счастья. Том 1» онлайн - страница 277

Иван оторвался от стола: — Но я же говорил, что, фактически, не беседовал?

— Не волнуйся, пиши, — успокоил его майор. — Итак, первая беседа состоялась пятого ноября в двадцать ноль-ноль в канцелярии роты…

— Но мы же с ним никогда не беседовали в канцелярии? — вновь перебил его Иван.

— Да какая разница? — махнул рукой Владимир Андреевич. — Пиши дальше! Итак, здесь Туклерс утверждал, что за границей жизнь во много раз лучше, чем в СССР, что экономическая система Запада во много раз прогрессивней. Источник возразил, что это не так, что плановая система значительно эффективней, чем хаос и неразбериха в капиталистическом мире. На это Туклерс сказал, что там никакой не капиталистический мир, а нормальная рыночная экономика, что еще неизвестно, где на самом деле капиталистический мир, у них или у нас. Скорей у нас, ибо в СССР создана самая настоящая государственно-бюрократическая капиталистическая система, без конкуренции, без стимулирования интересов трудящихся, но с безграничными правами прожорливых чиновников…

Дальше Скуратовский продиктовал такой текст с якобы принадлежавшими Туклерсу высказываниями, что последнего можно было вполне отнести к самым выдающимся мыслителям буржуазного мира. Он настолько тонко подмечал, благодаря майору, все негативные стороны советского общества, что возражения «источника», которые также сочинил Скуратовский, напоминали скорей детский лепет, чем серьезные опровержения.

В конечном счете, согласно донесению Зайцева, становилось ясно, что Туклерс — исключительно опытный и убежденный враг, которого совершенно невозможно переубедить методами комсомольско-партийного разъяснения. Все «доводы» источника против аргументов Туклерса разбивались о броню фактов, которые тот якобы приводил из советской действительности.

После того как Зайцев описал под диктовку первую встречу, майор протянул еще несколько листов, и они продолжили работу.

В процессе диктовки Скуратовский постоянно вставал, ходил взад-вперед по комнате, затем опять садился и выдумывал все новые и новые эпизоды. А Зайцев все строчил и строчил…

Наконец, общими усилиями, они описали еще две несуществовавших беседы. Иван расписался, а майор с облегчением, положив листы в папку для бумаг, вздохнул, достал носовой платок и вытер со лба пот.

— Молодец! — похвалил он Ивана. — Такую большую работу проделал! Видишь, и беседы есть, и антисоветские высказывания, и даже контрпропаганда! Словом, налицо хорошая профилактическая работа!

— Да, но только я как-то нелепо выгляжу, — возразил Иван. — Получается, что Туклерс — этакий буржуазный экономист или политолог! А я, вроде, как бы глупый, не умеющий спорить, школьник!

— Так и должно быть, мой друг, — улыбнулся Скуратовский. — Мы ведь пишем правду, а против нее не попрешь!

— Но ведь беседы-то не настоящие?!

— Никогда так не думай! В конце концов, разве мысли, которые записаны, не принадлежат Туклерсу? Мы, правда, их подредактировали. Но ведь он и в самом деле мог все это сказать!

— Возможно, и мог, но…