Читать «История одной семейки» онлайн - страница 48

Я открыл дверь. Мне не хотелось, чтобы Йоши входила. То, что творилось в доме, было настолько отвратительным, что гостям показывать все это не стоило.

В сад сегодня не выйдешь — там холодно и ветер.

А на кафе у меня не было денег. И, кроме того, если бы я попытался уйти, четыре фурии наверняка погнались бы за мной и попытались задержать. Наверное, все эти сумбурные мысли отразились на моем лице, и вид у меня был совершенно беспомощный, потому что Йоши сказала:

— Прости, что заявилась вот так запросто. Но до четырех я бы не дотерпела.

Мою нерешительность Йоши поняла так: мне сейчас не до разговоров по душам.

Ее крохотный нос задрожал, как у зайца, глаза наполнились слезами, и она прошептала:

— Помоги мне! У меня больше никого нет!

Раньше я никогда не видел, чтобы такие крупные слезы так тихо и благородно текли по таким красивым щекам.

— Заходи, — сказал я, и смутное подозрение, угнездившееся во мне за последние дни, что я, наверное, люблю это маленькое тощее создание, одетое не пойми во что, превратилось в уверенность. Не знаю, как чувствуют себя другие, когда вдруг осознают такое. Наверное, на них это осознание сваливается не в тот самый момент, когда за спиной караулят четыре истерички, а перед ними рыдает объект их любви.

Во мне вдруг перепутались все резинки. Дело в том, что я живу в уверенности — с медицинской точки зрения неверной, но стопроцентно верной с точки зрения чувств, — что внутри я весь опутан резинками, которые и держат меня вместе как целое. Они натянуты во мне крест-накрест и вообще по-всякому. Иногда они провисают, а потом вдруг туго натягиваются. Бывает, что какая-то резинка почти рвется или одна закручивается вокруг другой. Ощущения невыносимые! Хотя я к этому давно уже привык.

Но то, что резинки вытворяли сейчас, — такого я не припомню! Они словно взбесились — натягивались как сумасшедшие, рвались, сплетались в клубок, потом снова расплетались и вставали параллельно в ряд, будто струны трехмерной арфы. Казалось, вот-вот кто-нибудь заявится и начнет играть на этой арфе какое-то безумное произведение.

Йоши вошла в прихожую, а мои четыре умалишенные родственницы подошли к перилам лестницы и пялились вниз.

— Что случилось? — спросил я тихо.

Йоши уткнулась мне в плечо. Она не всхлипывала, ничего не говорила, только моя шея и рубашка на груди тут же промокли от ее слез.

С лестницы раздался бабушкин крик:

— Ольф! Ольф! Ольф!

Это было похоже на лай злого сенбернара. Сенбернар стал спускаться по лестнице.

Мамина комната оказалась единственной, куда можно было проскользнуть, не проходя мимо злобной собаки. К тому же в ее двери всегда торчит ключ, поэтому я схватил Йоши за руку, влетел с ней в мамину комнату и повернул ключ в замке.

Усадив Йоши на диван, встал рядом с ней и гладил по черному ежику.

— Дай платок, пожалуйста, — сказала Йоши.

Платка у меня не было, и я протянул ей мамин шелковый шарф, висевший на ручке кресла. Но Йоши не хотелось его пачкать. Она высморкалась в руку и вытерла ладонь о брюки. Потом вытянулась на диване, закрыла глаза и рассказала все, что произошло с субботнего вечера.