Читать «Маскарад Пастернака» онлайн - страница 3

Моя подруга, литератор Мария Ходакова, сказала мне однажды, что на нее «Доктор Живаго» всегда производил какое-то странное впечатление сонного бреда автора, когда в некотором процессе этого сонного авторского бреда внезапно всплывают со дна подсознания какие-то пресловутые проговорки по Фрейду… Я не могу с Машей не согласиться. Но в чем же суть этого сонного бреда? Где искать ключ к разгадке? Уж не в еврейской ли теме, которая – на первый взгляд – вовсе и не обязательна, вовсе и не должна присутствовать в этом произведении, но то и дело почему-то почти назойливо является… Почему? Даже если бы роман по неясным причинам оказался неподписанным, анонимным, все равно было бы понятно, что автор… ну, да, еврей. То есть роман ведь не о евреях, но вот важны для автора, назойливо и нервно важны для него именно евреи… Конечно, главный герой – русский интеллигент; конечно, автор успешно играет в знающего всё коренное русское: то, как и положено русскому православному человеку, мерит календарное время церковными праздниками – «Была Казанская, разгар жатвы», а то и вовсе заставит «человека из народа», дворника Маркела, говорить всерьез языком ильфопетровского «старика Ромуальдыча»: «… Картовь печеная в махотке. Пирог с кашей. Пашано».

Но вот мы входим в роман. Тотчас возникает тема сиротства главного героя, уже в самом начале он лишается основ своего рода, корневой системы каждого человека, а именно – лишается матери, а затем и отца. Юрий Живаго воспитывается не «своими», а хорошими, но посторонними ему по родству людьми. Он уже с детства не такой, другой, чужой… Как кто? Как «цивилизованный» еврей? Кстати, хозяйка дома Громеко, где растет Юрий, Анна Крюгер – немка по происхождению. Тема «другости» заявлена сразу и роднит мальчика Юру с еще незнакомым ему Мишей Гордоном! Этой «другости» подвержен и чисто русский Николай Веденяпин, дядя Юры, бывший священник, расстрига, нечастое явление в русском быту… Но главное для автора начинается, конечно, с седьмой главы книги первой, когда мы знакомимся с мальчиком Мишей Гордоном, сверстником и будущим товарищем Юрия. Миша – еврей и, разумеется, обладатель «больших черных глаз»; традиция стандартного описания еврея, то есть «хорошего еврея»,требует именно таких глаз, и Пастернак (или Ивинская) покорно следует традиции… А зачем вообще в романе нужен этот Миша Гордон? Вообще-то, кажется, приятелями Юрия Живаго могли бы стать любые юноши либеральных убеждений. Могли бы. Но стали именно Гордон и Иннокентий Дудоров, о котором речь впереди. А Гордон нужен, естественно, для развития в романе именно еврейской темы. Итак, Миша едет в поезде и размышляет… о чем? О том, почему он еврей и почему быть евреем не очень уютно в окружающем мире. Рассуждения мальчика заслуживают более или менее обширной цитаты: