Читать «Шелк аравийской ночи» онлайн - страница 9

Это письмо было последним в длинной веренице посланий, что сопровождали Майю все ее детство и годы взросления. Письма из Бомбея, Гуджарата и Синда, с побережья Гоа и голубых гор Нилгири, из Хайдарабада и Александрии… В самих этих названиях слышался привкус и аромат шафрана и кориандра, корицы и перца, веяло солнечным теплом и приключениями. Долгожданные конверты! При вскрытии из них высыпался песок, красные приправы и зеленая хна, а бумага словно была пропитана морской солью, гвалтом восточного базара и тишиной одиноких горных вершин…

Но госпожа Марта была уверена: эти письма – последнее, что должно попадать в руки ее дочери. Слава неслась впереди сэра Ричарда Бертона, и слава более чем сомнительная. Он снискал признание за мужественность и храбрость, гениальные способности к языкам и одержимость истинного исследователя. Но сахиб (господин), который открыто сожительствовал с индийской возлюбленной и фамильярничал с коренным населением, переходил всякие границы хорошего тона и демонстрировал крайнее неуважение к господствующим правилам и обычаям – это уже слишком! Ходили слухи, что по секретному поручению генерала Напьера Бертон даже разведал публичный дом, куда частенько захаживали английские солдаты. Судя по подробнейшему отчету, он принимал непосредственное участие во всякого рода распутстве – «вплоть до противоестественного разврата с юношами», шептали сплетники, содрогаясь от ужаса. А этим летом Бертон переоделся арабом и совершил путешествие в священные города мусульман – немыслимое для любого праведного христианина паломничество, грозящее неминуемой смертью.

Марта Гринвуд ценила Ричарда Бертона как человека, как товарища своего супруга. Но он был совершенно неподходящей компанией для ее дочери, пусть они лишь состояли в переписке. У Майи и без того было немного перспектив выйти замуж. Несмотря на уроки танцев, занятия фортепьяно и верховой ездой, несмотря на то, что Марта безжалостно таскала дочь на каждое городское увеселение с чаепитием, она никак не могла найти ей серьезного поклонника. Даже книжные черви из дискуссионного кружка профессора Гринвуда быстро теряли интерес к разговору, стоило Майе пылко вмешаться в беседу – она совсем не по-девичьи обезоруживала молодых людей своими познаниями. Потому Марта посчитала материнским долгом изменить собственным принципам и вскрывала письма, когда Хазель приносила их вместе с остальной почтой, а теперь вызвала старшую дочь на разговор. В свои двадцать Майя была уже почти старой девой и считалась не лучшей партией – тем сильнее должна беречь ее репутацию мать! Между Майей Гринвуд и Ричардом Бертоном больше не будет никаких связей, и точка!