Читать «Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране» онлайн - страница 32

Перед отъездом в отпуск в июне 1978 года, когда уже начались открытые выступления против режима, Ховейда пригласил меня пообедать вдвоем. Настроение у него было необычное – пессимистическое, мрачное.

Он еще думал дальними категориями. Нынешний режим изменится, это ясно, но когда? Что будет через 3–4 года? В каком направлении будут изменения? Кто будет вести страну? И сам пытался анализировать, но заходил в тупик.

Буржуазия, говорил он, развращена, полностью коррумпирована, ей нет дела до будущего страны, – она загребает прибыли, политических идей у нее нет. Рабочий класс хотя и растет, но численно мал и политически неорганизован. Крестьянство проявляет крайнюю пассивность и к будущему страны, и к политике вообще. Меры шаха, направленные на либерализацию политической жизни, весьма ограничены и ни к чему не приведут. На чьи же плечи ляжет ответственность за страну? Неужели на нас, говорил он, «на мелкобуржуазную интеллигенцию», которая подвержена сильным колебаниям и не может иметь четкого и нужного для страны политического курса? Однако шах боится и этой интеллигенции, он видит у нее лишь стремление создавать оппозиционные «центры силы». Остается одна надежда – армия, «тут все в порядке», это опора. Но что может сделать армия и куда она поведет дело, если возьмет власть в свои руки?

Ответов на свои вопросы Ховейда явно не находил.

По возвращении из Москвы в сентябре 1978 года я позвонил Ховейде о встрече, хотелось побеседовать после долгого перерыва.

Ховейда сообщил неожиданность: сегодня утром он подал в отставку с поста министра двора! Видимо, я невольно допустил паузу в разговоре, потому что Ховейда рассмеялся:

– Вы что, боитесь теперь со мной встретиться?

– Конечно, нет, – ответил я, – а встретиться-то с вами можно?

– Конечно, можно.

– Что же вы собираетесь теперь делать?

– Буду читать, думать, философствовать. Приезжайте завтра, только уж не в резиденцию, а в дом матери. Я теперь там будут жить.

Приехал по сообщенному адресу. У ворот полицейские (охрана или арест?). Провели через лужайку в дом, видел, что Ховейда в садике сидит и беседует с какими-то людьми. Через несколько минут появился и он сам.

Был он несколько наигранно веселый, оживленный, только, пожалуй, бледность лица и набухшие мешки под глазами выдавали его состояние.

– Я живу сейчас здесь, у матери. На частную квартиру, о которой мечтал, решил не перебираться по соображениям безопасности. Шах оставил мне прямой телефон к нему, позаботился об охране…

Невольно подумалось: шах взял его под полный контроль.