Читать «Испытательный срок для киллера» онлайн - страница 124

– Кто-кто, дед Пехто. Ты это и сказал, генсек несчастный.

– Я к несчастному покойному генсеку никакого отношения не имею, кроме чистого случайного совпадения имени-отчества, а сказал это выдающийся калининградский философ Иммануил Кант.

– Сразу видно, не дурак был выпить, хоть и Эммануил. Это про него, что ли, кино похабное сняли?

– Серый ты, Ледокол, как памятник Дзержинскому. То – Эммануэль, а он – Иммануил. А что я по утрам веселый, так для того причин достаточно имеется. Хватит того, что я по утрам, как жену свою вспомню, так мне хорошо делается! Вот ведь, думаю, она – там, а я – здесь! Так что мне уже никакое похмелье не страшно. А потом, у меня со вчерашнего чекушка припасена. Очень недурственный растворитель.

Глаза у Ледокола заблестели. Леонида Ильича вся свалка знала как человека нудного, но щедрого. Если у него было чем похмелиться, он никогда выпивку не зажимал, делился по-братски с ближним. И сейчас они поровну разлили чекушку растворителя, занюхали коркой и выползли из генсековой палатки на промысел.

Осматривая новые поступления, Ильич бодро приговаривал:

– Птицы божьи не сеют, не жнут!.. Хлеб наш насущный дашь нам днесь!..

Вдруг он испустил радостный вопль. Ледокол, чье мощное подсознание уловило в этом вопле возможность дармовой выпивки, со всех ног припустил к нему. Леонид Ильич стоял на куче свежего мусора, держа в левой руке какой-то круглый черный футляр, а в правой, гордо поднятой к небу, – бутылку армянского коньяка!

– Господь внял моим молитвам! Ты посмотри только, Ледоколушка, что он мне послал! Я четыре года такого не пил!

Ледокол хищно облизнулся и уставился на Ильича жадными глазами.

– Не дрейфь, Ледоколушка, сейчас мы с тобой возрадуемся и возликуем! Блаженны жаждущие, ибо опохмелятся!

Леонид Ильич ловко скусил с бутылки пробочку и глотнул. Лицо его позеленело, он скорчился и возвратил матери-земле столь неожиданный божий дар.

– Ой, Ледоколушко, – простонал Леонид Ильич отдышавшись, – ты ведь знаешь, чего только мы с тобой не пивали – любое даяние есть благо, но такой пакости… Такой пакости душа не приемлет!

Ледокол не слишком поверил ему и сам приложился к бутылке. Но Ильич не соврал: такую дрянь и он пить не смог.

– Вот ведь, гады, нарочно русский народ травят!

Ледокол размахнулся и запустил проклятую бутылку в сточную канаву. Медленно вращаясь, бутылка полетела среди отходов органического и неорганического происхождения в сторону восходящего солнца.

Все прошло, все потихоньку утряслось и забылось. Отдел таки расформировали, бывшая секретарша Синицкого Мила уволилась, у нее возникли сложные семейные проблемы – пришлось искать работу поденежнее. Начальник отделения Владлен Иваныч исхитрился, нашел большой гражданский заказ и загрузил всех работой, даже деньги какие-то платили. Говорили, что у директора института были в Москве большие неприятности, а там вообще прошли какие-то разоблачения, в газетах писали. Говорили, что Богданов в Италии не то заболел, не то попал в аварию, он и до сих пор лежал там в больнице, и по этому поводу у директора тоже были неприятности.