Читать «И снова через фронт...» онлайн - страница 11

Под монотонный шум двигателей Боков исподволь оглядел ребят. Кто они? Вот блондин с чуть раскосыми глазами и полными губами— Овидий Горчаков. С виду совсем хрупкий, словно девушка, с пышной копной светло-русых волос. Он молча глядел в иллюминатор, поглощенный какими-то думами. Боков чувствовал, что у этого парня еще не сформировавшийся характер, которому предстоит закалиться в горниле войны. Не зря же поется в партизанской песне:

Где леса стоят сосновые, В белорусской стороне, В дни военные, грозные Закалялись мы в огне…

Потом Боков посмотрел на самого высокого в группе Володю Щелкунова, бывшего закройщика московской обувной фабрики. Интересно, как Володя мог добиться зачисления в армию? Через полгода ему будет только семнадцать. Да, молодчина! Вот это комсомолец!

Немногим больше семнадцати Николаю Шорину. В комитете комсомола завода «Спринклер», конечно, не знали, что их воспитанник чертежник Шорин скоро будет десантирован на территорию, оккупированную противником. А дома? Родители Шорина, жившие в Подмосковье, тоже не догадывались об этом. Они даже не подозревали, что их единственный сын добровольно вступил в Красную Армию и по комсомольской путевке стал разведчиком.

До войны Николай не был комсомольцем, но когда райком ВЛКСМ призвал комсомольцев добровольно вступать в ряды защитников Родины, юноша сразу же подал заявление с просьбой принять его в боевой авангард молодежи. Получив комсомольский билет, стал добиваться призыва в армию. И добился!

Рядом с Боковым сидел его ровесник, комсомолец из Белоруссии Николай Барашков. Василий хорошо знал его, помнил, что Николай через два месяца после начала войны ушел добровольно в Красную Армию, а спустя еще два месяца получил назначение в разведку. В середине октября выполнял задание за линией фронта, во вражеском тылу.

Рядом с девушками сидел Николай Сазонов — москвич, слесарь с Красной Пресни, по рекомендации райкома ВЛКСМ 23 апреля 1942 года он был зачислен в разведку штаба Западного фронта. В тот же день разведчиком стал и московский комсомолец Владимир Терентьев.

Самолет задрожал. Усилился шум винтов, и мы стали выруливать на взлетную полосу. В конце рулежной дорожки машина остановилась, двигатели замолкли. Разведчики переглянулись в недоумении.

Бортмеханик быстро открыл люк, спустился по трапу на землю.

— Шасси подвело, — спокойно сказал подошедший к разведчикам инструктор парашютно-десантной службы. Кажется, пневматик лопнул.

— Который? — деловито осведомился Володя Щелкунов.