Читать «Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами» онлайн - страница 5

И вот второй полет... В воздухе строю «коробочку», захожу на посадку и приземляюсь.

Выполнив контрольный полет, я зарулил на линию взлета. Командир вылез на крыло и махнул рукой.

Подбежал инструктор и дежурный по учебным полетам.

— Несите мешок с песком! — приказал Корнилов. Для сохранения центровки в свободную кабину положили балласт.

— Теперь сам! — проговорил командир звена и спрыгнул с крыла.

И тут я успокоился. Считаю до шести, пока сектор газа не упирается в крайнее переднее положение. Мотор набирает обороты. Вздрагивая, самолет разгоняется по полю. Педалью стараюсь выдерживать прямое направление. И вот легкий толчок, и самолет в воздухе. Отдаю немного ручку от себя, чтобы набрать достаточную скорость...

С того момента и до сегодняшнего дня имя этого человека с благодарностью сохраняется в моей памяти. В летной судьбе моей Корнилов самый главный человек. Только благодаря ему я стал летчиком.

На втором году обучения мы стали осваивать более тяжелые машины — Р-5 и ПС-40.

После окончания училища я получил назначение на Урал, в город Пермь. Там на воздушных трассах повышенной сложности я полетал немного.

Через несколько месяцев руководство ГВФ распорядилось направить меня в Арзамас Горьковской области, где создавалось учебное авиаподразделение и требовались инструкторы летного дела.

И вдруг война. Она сразу же нарушила привычный уклад. В оперативном отношении Гражданский воздушный флот стал подчиняться Наркомату обороны. Лучшие экипажи, те, кто возил мирных граждан и грузы, выполнял санитарные рейсы, летал над колхозными полями, распыляя удобрения, были брошены на фронт.

9 июля 1941 года последовал приказ народного комиссара [11] обороны, в котором говорилось, что «личный состав ГВФ, непосредственно зачисленный в особые авиагруппы, считать призванным в Красную Армию». Гражданские самолеты стали бомбить врага, вести разведку, летать к партизанам в глубокий тыл противника, доставлять на передовые боеприпасы, вывозить с поля боя раненых.

Прежде пилоты летали лишь при дневном свете, посадка и взлет после захода солнца рассматривались как чрезвычайное происшествие. Если и проводились отдельные полеты ночью, то взлет и посадка обеспечивались сильным светом прожекторов, яркими световыми посадочными знаками. Теперь же приходилось взлетать и садиться при тускло мерцающих фонариках, кострах, а иногда и просто при лунном свете. Правилом стали полеты в облаках, вслепую.

Наставлением по производству полетов до войны был установлен минимум высоты. Бреющий полет, за исключением работ в сельском хозяйстве, категорически запрещался. А началась война — пилоты только и знали, что летали на бреющем. Хоть можно было легко сбить наш самолет из пулемета или обычного автомата, шансов уцелеть все же было больше, чем под прицельным зенитным огнем на большой высоте.

Кроме того, в условиях военного времени самолеты загружались на полную катушку. Вместо одного-двух пассажиров на У-2, как правило, стали перевозить по четыре-пять человек.