Читать «Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами» онлайн - страница 20

Я протянул ему планшет. Острым взглядом опытного авиатора генерал кивнул на карту.

— Маршрут изменить. Полетим сюда! — Карандашом на двухкилометровке он указал новое место приземления.

Через некоторое время мы сели в районе бывшего монастыря «Коренная пустынь», где, как я узнал позднее, располагался командный пункт Константина Константиновича Рокоссовского.

Недалеко от штабных землянок разместили и Ворожейкина с офицерами оперативного отдела Ставки. Отсюда, если требовалось, мы летали из одного авиасоединения в другое, часто приземлялись около окопов второго и третьего эшелонов, а иногда приходилось садиться [34] чуть ли не у самой линии фронта. Таким уж беспокойным и храбрым был мой суровый командир.

Когда закончилась Курская битва, мне предложили остаться в распоряжении представителей Ставки, но я так соскучился по родному полку и упрашивал отпустить меня так убедительно, что командование разрешило откомандировать меня обратно.

«Я — свой!»

Как правило, наши полевые аэродромы располагались на околице небольших сел. Солдаты, мотористы и техники сооружали землянки, капониры, мастерские. Иные самолеты загоняли просто в лес и маскировали ветками.

У партизан объявилась новая бригада, и туда нужно было проложить маршрут. Однако первый вылет, как и первый блин, вышел комом. Требовалось от меня всего ничего: сбросить тюк со свежими газетами, а также вымпел с шифровкой о будущей связи и сигнальных огнях, поскольку рация у партизан не работала.

Судя по карте, лететь мне предстояло почти все время над лесом, где не должно быть немецких гарнизонов, а тем более зенитных средств.

И вдруг примерно на середине пути немцы открыли по мне несусветную пальбу. Склонив машину, я заметил у небольшого овражка пять танков, а вокруг них бегающих автоматчиков, которые палили в небо из всех имеющихся у них средств.

Был полдень, и я повернул к югу, нацеливаясь прямо на раскаленный шар солнца. Ослепленные солнечными лучами, гитлеровцы уже не могли хорошо целиться. Однако они стреляли так густо, что трассирующие пули дождем проносились вокруг моего самолета. К пулеметам и автоматам присоединилась скорострельная пушка. Один снаряд пробил насквозь верхнюю плоскость возле бензобака. Другой сорвал тяги первого цилиндра, и они, точно плети, захлестали по капоту. Но я, делая зигзаги, все же упрямо лез к солнцу, чувствуя, как по самолету стегают пули, рвут обшивку, дерут клееную древесину нервюр и лонжеронов.

Еще одна трасса перебила ленты-расчалки. К кашляющему мотору присоединился свист. Ну, думаю, пришел мне конец. [35]

Солнце слепило глаза, в горле першило от горелого масла. Больше всего я боялся, что машина рухнет, я потеряю сознание и немцы захватят меня в плен.

Потом я заметил, что огонь вроде бы стал стихать. Немного отвернул от солнца, посмотрел назад. Овраг и танки скрылись за деревьями. Пронесло!

Теперь пришла новая мысль: а что же делать дальше? Лететь к партизанам? Но удастся ли мне дотянуть до них и сесть? Да и если сделаю посадку, то все равно не смогу своими силами починить израненный самолет и доставить его на свой аэродром. Да и почему вдруг объявились здесь танки? Скорее всего они придавались в помощь карателям, и о них надо было во что бы то ни стало сообщить в штаб.