Читать «Слава не меркнет» онлайн - страница 3

начальников. Игра шла уже несколько часов.

Заметив прикорнувшего было в уголке командира, командующий обратился именно к нему:

— Итак, ваше решение?

— Прижимаю противника правым флангом к реке, — не задумываясь выпалил тот, еще не успев даже

разобрать, что к чему.

— К какой реке? — Уборевич снимает пенсне и удивленно смотрит на карту. — Тут никакой реки нет.

Садитесь. Смушкевич, докладывайте вы.

Он уж давно приглядывался к этому молодому спокойному комиссару. [10]

Спустя несколько дней после игры, встретив своего старого, еще по службе в Минске, товарища —

Туржанского, Смушкевич сказал ему:

— Возвращаюсь, Саша, опять в Витебск. Бригаду дают... Но какой я командир, если не летаю?

Конечно, он мог бы уехать в летную школу и учиться там, но для этого надо было надолго расстаться с

бригадой. Смушкевич решает учиться здесь, среди своих.

Трудно сейчас сказать, какой инструкцией и почему, но учиться летать в частях запрещалось. Может, осталось это еще от тех времен, когда считалось, что авиационному командиру не обязательно уметь

водить самолет. Было и такое. Но теперь эти времена уходили в прошлое. И хоть немало еще командиров

из других родов войск меняло петлицы на летные, уже подрастали свои, из вчерашних рядовых летчиков.

С ними, не умея летать, тягаться более трудно. И Уборевич, и командующий авиацией округа Кушаков

понимали это и потому сквозь пальцы смотрели на то, что командир Витебской бригады нарушает

инструкцию. При встрече Уборевич обязательно не преминет спросить:

— Скоро в училище? — При этом хитровато щурится и прячет улыбку.

— Собираюсь, Иероним Петрович. — Смушкевич отводил глаза в сторону. Обманывать он не умел.

Скоро в Витебской бригаде привыкли к тому, что по выходным дням, когда все отдыхают, в небе над

аэродромом кружит самолет.

«Для пилота в небе самолет живет, и жизнь его прочно связана с жизнью летчика. Она успокаивает его

или тревожит. Она родит в пилоте такую же интуитивную близость к машине, какую испытываешь к

родному человеку». Это написано о другом летчике, [11] об Антуане де Сент-Экзюпери. Но это могло

быть написано и о Смушкевиче.

...Смушкевич летает. Один. И самолет послушен ему.

А на зеленом поле аэродрома крохотная фигурка женщины. Сверху ее едва видно. Но он, кажется, различает даже позолоченные солнцем русые волосы, которые вскидывает ветер, румянец волнения, проступивший на тронутом легким загаром лице, и, конечно, глаза — такие же голубые, как небо.

И она видит его. Порой человеческая память как машина времени. Иногда достаточно чего-то совсем

незначительного, чтобы понеслись вспять, набегая друг на друга, дни, месяцы, годы. И вновь оживает

прошлое.

...Белогвардейская банда, накануне захватившая местечко, после короткого боя с подоспевшими

красноармейцами бежала, и 36-й стрелковый полк знаменитой дивизии имени Киквидзе вступил в

Пуховичи.

Она выбежала на крыльцо как раз в тот момент, когда мимо верхом на коне проезжал он. У нее были

длинные русые косы, и, говорят, она была очень красива. Быть может, поэтому, а может, потому, что ему