Читать «Через Сибирь» онлайн - страница 185

50

Кай Доннер (финский лингвист и этнограф. — Н.Б.), прочитав вышеизложенное, написал мне, что, по его мнению, самоеды в те времена, когда говорили на едином языке, жили значительно западнее, чем сейчас и чем мы даже можем предположить. Родина финно-угров находилась западнее Урала, а это значит, что и родиной самоедов эти земли также могут быть. Именно из уральских областей могли они отправиться в другие страны, а к Северному Ледовитому океану вообще могли прийти позже всего. В пользу последнего предположения говорит и тот факт, что в их языке нет слова для обозначения моря. Поэтому вполне логично предположить, что их родина действительно находится западнее, чем мы предполагали. Однако лично я считаю, что такая могучая и богатая рыбой река, как Обь, вполне могла обеспечить средствами к существованию, а также создать условия для роста численности населения и дальнейшего распространения. (Примеч. авт.)

51

Оттар — норвежец, совершивший около 890 года путешествие вдоль западных берегов Норвегии; обогнув Нордкап, он достиг берегов Белого моря (устья Мезени).

52

Кай Доннер совершенно солидарен со мной в этом вопросе. Он полагает, что оленеводство — это наследие первобытной культуры Севера, которую позже переняли народы, переселившиеся сюда от, быть может, племён, которых в наше время не существует. Это, однако, не исключает возможности более широкого распространения оленеводства в незапамятные времена. Поразительно, что терминология оленеводов совершенно различна в разных странах. Последнее обстоятельство говорит о том, что оленей все эти народы разводили с древнейших времён.

53

«Относительно происхождения народов самодийской группы, в том числе ненцев, существует ряд гипотез. Весьма существенным моментом при этом является наличие в южной Сибири, в районе Саянского нагорья, племён, язык которых еще в недавнем прошлом был самодийским. В XVIII веке факт существования этих народностей отмечен был Ф. Страленбергом, а затем более подробные материалы по ним были собраны участниками Второй камчатской экспедиции и Академической экспедиции 1768–74 гг. — Г. Ф. Миллером, И. Э. Фишером, И. Г. Георги. Материалы словаря Г. Спасского были приведены в разделе о языке. К народностям самодийского происхождения ими были отнесены койбалы, саяты (сойоты), маторы (моторы), ту-бинцы, камачинцы и карагосы, обитавшие на северных склонах Саянского нагорья. Однако уже в то время языки этих народностей стали вытесняться тюркскими языками и к середине XIX в. были утрачены. В настоящее время потомки этих племён и народностей говорят на тюркских языках. На том основании, что народы, говорящие на самодийских языках, жили не только на Севере, но и в южной Сибири, Страленберг высказал предположение, что самоеды Саянского нагорья являются потомками самоедов приполярной зоны, где они являлись аборигенами, что с севера часть самоедов под влиянием каких-то причин двинулась на юг, заселив Саянское нагорье. Противоположную точку зрения высказал историк Фишер, который предполагал, что северные самоеды (предки современных ненцев, нганасан, энцев и селькупов) являются потомками самоедских племён Саянского нагорья, продвинувшихся из южной Сибири в более северные районы. Это предположение Фишера в XIX в. было подкреплено огромным лингвистическим материалом и обосновано М. А. Кастреном. Собранные во время длительных экспедиций материалы заставили Кастрена согласиться с высказанной Фишером точкой зрения о южном происхождении северных самоедов. М. А. Кастрен предполагал, что в I–XI вв. н. э. в связи с так называемым великим передвижением народов самоедские племена были вытеснены из пределов Саянского нагорья к северу. Теория Фишера — Кастрена, имеющая веские доказательства, обладала одним существенным недостатком: она свела вопрос об этногенезе ненцев к чисто механическому перемещению племён от Саян к Ледовитому океану. Таким образом, совершенно игнорировался вопрос о доненецком населении тундровой и северной лесной зоны. Советский учёный Г. Н. Прокофьев, опираясь на теорию Фишера — Кастрена, внёс в неё необходимые коррективы. Согласно его предположению, «предками современных ненцев, нганасан, энцев и селькупов были не только самодийские (самоедские) племена Саянского нагорья, но также и некие аборигенные племена Крайнего Севера, заселившие территорию Обь-Енисейского бассейна с древнейших времён». Г. Н. Прокофьев считал, что самоедские племена Саянского нагорья (карагасы, моторы и др.) в своём передвижении к северу столкнулись с двумя группами аборигенных племен. Первую, восточную, он условно называл тян… Следы другой группы — западной — имеются в самоназваниях селькупов: сёль куп — земляной человек, шоль куп — таежный человек и т. д., в названии народа коми, в ненецком слове хаби — иноплеменник, раб, в мансийском хум — человек, муж. В результате скрещивания восточной группы аборигенных племён (тян) и саянских племен каса и туба возникла северо-восточная ветвь самоедов — ненцы, нганасаны и энцы. Аборигенные племена группы тян, по мнению Прокофьева, возможно, были причастны к формированию современных коряков, чукчей, эскимосов и других народов Северо-Восточной Азии. Об этом свидетельствует некоторая общность между самоедскими и палеоазиатскими языками в области терминов, связанных с морским промыслом, названиями для глухой одежды и т. д. Очевидно, в формировании ненцев приняли участие также западные аборигенные племена кум/куп (ненецкое хаби), а в формировании нганасанов — некая группа тунгусов (ася). Западные аборигенные племена (кум) скрестились с продвинувшимися на север самоедскими племенами (в основном, по мнению Е. Д. Прокофьевой, с койбалами и камасинцами) и образовали современных селькупов. В последующие годы дискуссия по вопросу о происхождении самодийских народов продолжалась, причём в неё активно включились археологи, антропологи. Следы древнего аборигенного населения на территории, ныне занимаемой самоедскими народностями, были обнаружены сравнительно недавно в результате произведённых археологических раскопок. На Европейском Севере Г. А. Черновым были открыты и описаны остатки своеобразной культуры, относящейся к концу II–I тысячелетию до н. э. Основу хозяйственно-культурного типа носителей печорской культуры составляло комплексное охотничье-рыболовецкое хозяйство. Главными промысловыми животными являлись дикий олень и различные породы боровой и водоплавающей птицы, а на арктическом побережье — морские животные. Охотники и рыболовы Приполярной области в поисках средств пропитания часто меняли места жительства, совершая переходы как в меридиональном, так и в широтном направлении, но в естественных границах тундры и лесотундры. В большеземельских стоянках помимо каменных (и небольшого количества металлических) орудий в значительном количестве представлены фрагменты глиняных сосудов. Орнамент керамики своеобразен и по некоторым деталям резко отличается от орнамента, известного на остальной территории Европейского Севера. Это обстоятельство и ряд других данных заставили учёных предположить, что первоначальное заселение Большеземельской тундры и нижней Печоры происходило в основном из Сибири по рекам, стекающим по обоим склонам Уральского хребта и соприкасающимся своими верховьями (реки Щучья, Уса и др.), и что носители большеземельской культуры по своему этническому происхождению были родственны «неолитическому» населению северного Приобья. На полуострове Ямал В. Н. Чернецовым были найдены остатки поселений, обитатели которых вели образ жизни, в значительной степени отличный от того, который ведут современные жители Ямала — ненцы. Им были обнаружены землянки, свидетельствующие об оседлом образе жизни, остатки гончарства и следы интенсивного морского промысла. Основываясь на преданиях и рассказах ямальских ненцев и некоторых других данных, В. Н. Чернецов пришёл к выводу, что раскопанные на Ямале землянки принадлежали народности, которую ненцы называют «sirt’si» и что сами ненцы появились на северном Ямале не ранее начала XVII в. <…> В. Н. Чернецов считает, что термин «sirt’si» (т. е. сиртя, сирти. — Л. X.) едва ли следует понимать как название какой-то единой этнической группы. Скорее всего, что он, подобно слову «чудь», не имел достаточно чётких границ и, может быть, применялся к различным племенам. Несомненна близость культуры «sirt’si» — морских охотников — к культуре восточных палеоазиатов. Об этом свидетельствуют и литературные данные авторов XVI–XVII вв. Ламартиньера, ван Линсхотена, Барроу и других, описавших жилища, орудия труда, лодки и т. п. жителей Варандея, Вайгача, Новой Земли. Носители этой культуры были ассимилированы пришедшими на Север самоедоязычными племенами. Однако отдельные элементы культуры аборигенов Севера сохранились в культуре современных ненцев. В. Н. Чернецов относит к таким элементам почитание нерп, что выражается в ряде ограничительных запретов, которые вряд ли могли возникнуть в оленеводческой среде. Образование усть-полуйской культуры, в которой явно обнаруживается наличие двух компонентов — северного и южного, В. Н. Чернецов связывает с приходом на Север угорских групп. Л. П. Лашук, основываясь, в частности, на данных археологического изучения Европейского Севера, рисует следующую картину этнической истории Припечорья: заселение этой территории человеком произошло в конце II — начале I тысячелетия до н. э. из-за Урала. Племена, распространившиеся в неолите с востока, первоначально говорили на языках с палеоазиатской основой, на которую по мере продвижения в новые местности с населением другого происхождения и усиления этнокультурных связей с аборигенами наслаивались иные элементы: в Северо-Западной Сибири — уральские, а далее к западу какие-то языки, одним из которых был, вероятно, протолопарский. Это население обитало на территории Припечорья еще в I тысячелетии н. э. Его застали в тундре и на морском побережье оленные самоеды, появившиеся в Приуралье около X в., назвав их сииртя. В дальнейшем, включив в свой состав ряд палеоазиатских и угорских элементов, самоедские племена появились на территории европейской тундры. Самоедские языки оказались более стойкими и постепенно победили языки малочисленного аборигенного населения. Сравнительно быстрому поглощению пришлыми самоедами древнего населения Крайнего Севера способствовало распространение здесь оленеводства, коренным образом изменившего хозяйственно-бытовой уклад аборигенов тундры. Таким образом, прямым наследием саянских самоедов на Севере являются, по мнению Л. П. Лашука, только их язык и оленеводство. Заметный вклад в дело разрешения проблемы этногенеза самодийских народностей сделали антропологи. В своей обстоятельной работе «Антропологическое исследование инородцев Северо-Западной Сибири» С. И. Руденко, привлекая сравнительный материал по антропологии соседних с ненцами народов — манси, хантов, кетов, саамов, делает ряд выводов, весьма интересных для решения вопроса о происхождении ненцев. Учитывая сходство антропологических признаков сойот с ненцами (Горщенко), а также предположение Миддендорфа о близости антропологического типа канинских ненцев к лопарям, С. И. Руденко поддержал теорию Фишера — Кастрена о южном происхождении ненцев. В поддержку этой теории выступил С. А. Шлугер, который на основании собранных им обширных материалов пришёл к заключению, что «ненцы по своему расовому облику неоднородны и делятся на две большие самостоятельные группы, или на две различные расы: на лопаноидную расу, доминирующую у ненцев Архангельской области, и кетскую, преобладающую в Приполярье Омской области». <…> «Прародиной» самоедов считают Саяны. Откуда же тогда языковое родство? По-видимому, теория саянского происхождения самоедских народов неверна. «Достоверные факты регистрируют передвижение групп самоедов не от Саян по Енисею и дальше на запад, а в обратном направлении». <…> В связи с распространением биогеографического метода и успехами археологии делаются попытки исследования ранних периодов формирования этнических общностей (IV–II тысячелетия до н. э.). Так, венгерский учёный П. Хайду пришёл к выводу, что «общие предки угро-финнов и самоедов когда-то проживали — судя по названиям некоторых деревьев — в лесной зоне к северу от южнороссийской степной полосы… обнимая территорию, лежащую около верховьев Волги и окрестностей по рекам Вятке, Каме, Чусовой и Белой». При этом предки самоедов занимали территорию несколько более восточную. Связь самоедов с финно-уграми оборвалась, по мнению П. Хайду, в IV–III тысячелетиях до н. э. вследствие того, что «преобладающее большинство самоедов окончательно переселилось в глубь Сибири». «Возможно, — далее замечает автор, — что некоторые роды, продвинувшиеся в восточном направлении между II столетием до н. э. и II столетием н. э., достигли западных склонов Алтая». А. П. Окладников в работе «Из истории этнических и культурных связей неолитических племён среднего Енисея (к вопросу о происхождении самодийских племён)» также высказывает мысль, что Саянское нагорье — лишь этап в процессе формирования и локализации самодийских народностей. Пролить свет на ранние периоды этногенеза самодийцев помогают антропологические исследования, которые в последнее время поднялись на более высокий уровень. Была обследована группа лесных ненцев. Публикация и исследование фольклора (особенно эпоса) самодийских народностей помогают вскрыть древние связи между ними и другими народами, многие важные в этом плане черты культуры. Б. О. Долгих в своих исследованиях широко привлекает данные фольклора. Фольклорные материалы о сихиртя (сиртя) — низкорослом народе, обитавшем в тундре до прихода туда самодийских народностей, — используются при реконструкции состава аборигенного населения Полярной зоны. Однако, несмотря на расширение и углубление исследований, связанных с этногенезом ненцев, по-прежнему можно выделить три основные точки зрения: 1) северные самодийцы, в том числе ненцы, сформировались в результате продвижения самодийских племён из районов южной Сибири и ассимиляции ими сравнительного немногочисленного аборигенного населения Приполярной зоны, которое, видимо, было различным на Европейском и Азиатском Севере; 2) северные самодийцы являются автохтонным населением Приполярной зоны, откуда часть их проникла в Присаянье; 3) место формирования самодийцев — Верхнее Поволжье (Западное Приуралье); из этих районов древние самодийцы распространились в южную Сибирь и на Север. Спорным является и время этих перемещений. После рассмотрения хозяйства, материальной и духовной культуры ненцев мы позволим себе высказать свои соображения, привлекая данные исследований последнего времени». (Хо-мин Л. В. Ненцы. Очерки традиционной культуры. СПб.: «Русский двор», 1995, с. 36–41.)