Читать «Рулевой с «Пинты»» онлайн
Алексей Яковлевич Корепанов
АЛЕКСЕЙ КОРЕПАНОВ
Рулевой с «Пинты»
— Так… Кажется, дожили до галлюцинаций. Рановато…
Рогожин оторвался от инфраспектрометра и встревоженно обернулся.
— Что такое?
Бойко стоял спиной к нему, подняв плечи и подавшись к экрану, словно намереваясь пробить его головой и выглянуть в пустоту.
— Что такое? — нетерпеливо повторил Рогожин, попытался подняться, но сразу это ему не удалось — мешала стоящая почти впритык к креслу тумба экспресс-регенератора. И экрана он почти не видел, экран был скрыт за широкой спиной командира. — Летающая тарелка?
— А вот сам посмотри, — сдавленным голосом ответил Бойко, тяжело упираясь руками в наклонную панель дубль-пульта, словно мог упасть, лишившись опоры. — Вместе погаллюцинируем.
Рогожин, наконец, выбрался из кресла и сделал два шага к экрану, дважды простучав магнитными подошвами по бежевым квадратам пола отсека управления. Третьего шага не вышло — Рогожин едва удержал равновесие и замер, издав какое-то невнятное восклицание.
«Космозавр» плавно несся в зоне свободного полета между орбитами Земли и Марса, и от Земли было уже, а до Марса еще далеко, и пусто было в пустоте — ни кометы, ни метеора, ни какой-нибудь неизвестной земным астрономам планеты; только сновали в разные стороны невидимые радиоволны, только мчался звездный свет, только беззвучно боролись, мяли друг друга в объятиях гравитационные поля, да вихри времени, разрастаясь и сжимаясь, катились колесом, растекались ручьями, сплетались клубками, неведомые и недоступные пока никаким приборам.
Кто придумал название «Космозавр», сказать было трудно, но оно неожиданно прижилось — и задолго до окончания монтажных работ на околоземной орбите в репортажах зазвучало это тяжелое, неуклюжее и вместе с тем какое-то скользящее слово. Возможно, оно было протестом против набивших оскомину «Венер», «Марсов» и «Космосов», возможно — вызовом бесчисленным «Альбатросам», «Лебедям», «Искателям», «Вихрям» и «Покорителям», с прошлого века заполонившим страницы научно-фантастических книжек. Впрочем, название вполне подходило этому многотонному, неповоротливому на вид агрегату, обликом своим являющим причудливый гибрид телебашни, ветряной мельницы, радиотелескопа, самоходного комбайна и тысячекратно увеличенной бытовой электромясорубки.
Однако после пуска двигателей это сооружение очень изящно сошло с околоземной орбиты и, наращивая скорость, заскользило прочь от Земли, возвестив миллионам телезрителей своими вспыхнувшими дюзами о начале третьей марсианской экспедиции. И потянулись минуты, часы, сутки полета…
— Выручай, бортинженер, — сипло сказал Бойко, не сводя глаз с экрана. — Где там твоя медицина?
Рогожин сбросил оцепенение, довольно уверенно пересек отсек, остановился рядом с командиром и тоже уперся одной рукой в дубль-пульт, а другой с усилием потер подбородок.
— Космическая мышь… — пробормотал он.
Бойко мельком посмотрел на него и вновь повернулся к экрану. Сдвинул брови, переступил с ноги на ногу, клацнув подошвами.
— Думаешь? А может, рулевой с «Пинты»?
Рогожин оставил подбородок в покое, протянул в раздумье:
