Читать «Посмотри на небо» онлайн - страница 13

Мы съездили на разведку к искомым по карте местам в деревню, что стояла в пяти километрах от нашей «базы», чтобы осмотреться и всё сфотографировать. Вечером я настроился на расшифровку. Маятник помогал мне определять – где конкретно и что располагалось. Оказалось, что мы приехали не зря. Я определил два потенциально интересных места. Про первое место я узнал от маятника, что во время военных действий 1941–1945 годов, глубоко в подвале старого дома, было спрятано несколько деревянных ящиков с важными документами, какой-то архив. Судя по расшифровке информации от маятника, документы всё ещё находились там, моя рука чувствовала это, заставляя раскачиваться маятник, но сейчас там стоял новый кирпичный частный дом за высоким забором, и попасть туда без разрешения нынешних хозяев было невозможно. Второе место находилось немного дальше от деревни, в поле. Я получил информацию, что в этом поле находится захоронение с оружием, флагом и… погибшим солдатом. Не знаю, что тут происходило в годы войны, но сейчас искомое место находилось в ста метрах от домов одной из деревень и имело легкую доступность. Сфотографировав поле днём, я открыл фотографию на ноутбуке и, расположив экран горизонтально, подносил к нему руку с маятником, «почувствовал», где именно нужно было искать и копать. В этот вечер обстановка была особенно напряжённой и ответственной для меня и я решил задать более конкретные вопросы маятнику про место в поле. Передо мной лежал большой лист с расчерченными секторами (тридцать три буквы от «А» до «Я») и двумя линиями – горизонтальной, с ответом «нет», и вертикальной, с ответом «да». Маятник давал ответы, а я расшифровывал по буквам: как звали того погибшего солдата и как он отстаивал честь Родины, спасал знамя и оружие, чтобы они не достались врагу. Я помню, что у меня буквально дрожали руки, когда я записывал по буквам предложения от имени погибшего солдата, как будто это он разговаривает со мной: солдат просил довести наше дело до конца, потому что родственники считают его без вести пропавшим, и благодаря нам через столько времени будет раскрыта правда, и мы сможем разыскать его останки и сообщить его родственникам, а затем перезахоронить его…

Я очень внимательно посмотрел на себя в зеркало и оценил своё состояние – нет, я был в здравии, без алкогольного или наркотического опьянения, ни одного слова я не придумал… Каким же образом я ощутил и как маятник передал мне просьбу солдата раскопать его в поле?! Не понимая механизма передачи этой информации, я был настроен решительно. На следующее утро мне было очень страшно от того, что нам предстоит найти останки человека и оружие, – всё могло закончиться как минимум задержанием, объяснениями с полицией и тому подобными малоприятными вещами.

Моросил мелкий дождь. Видимость в поле не превышала и 50 метров, так что даже из близстоящего дома разглядеть сквозь туман, что именно мы делаем, было трудно. Несмотря на свою слабость и болезнь, я активно помогал раскапывать землю. Копали мы очень осторожно, чтобы не повредить возможные останки человека или не ударить лопатой по какому-нибудь старому снаряду. После трёх часов раскопок, потратив огромные физические силы, под усилившимся дождём, мы, грязные и уставшие, уехали с поля ни с чем, кроме перепачканной одежды и плохого настроения. Вернувшись в домик, все молчали. И хотя Александр не показывал виду, что всё идёт не так, наши помощники не скрывали своих расстроенных чувств… Последние люди, кто был с нами в этом деле, практически потеряли к нам с Александром доверие, а я потерял всякий настрой, надежду и веру во всё, что мы когда-то затеяли. «Но я же накануне ничего не выдумал, – продолжал размышлять я, – что происходит со мной?»