Читать «Первые леди Рима» онлайн - страница 5

Впрочем, мужчины древности также бывали жертвами подобных ситуаций – к примеру, не сохранилось никаких записок Клавдия, а эти записки вполне могли бы подкорректировать распространенное мнение о том, что четвертый римский император был беспомощной и комической фигурой. Но систематическое замалчивание женских голосов, свойственное древней истории, отражает более общие предрассудки по поводу женщин, и в первую очередь – отсутствие желания услышать их самих как нечто значимое. В результате мы никак не можем увидеть женщин древности иначе, чем глазами тех, кто писал о них, – часто спустя десятилетия или даже века после их смерти, и столь же часто интересовался ими не как личностями, а лишь как игроками поддержки в рассказах о жизни их родственников-мужчин.

Вероятно, величайшей проблемой служит прокладывание курса сквозь литературную территорию, на которой разбросаны источники подавляющего большинства наших впечатлений о женщинах Римской империи. К примеру, как выбрать между противоречивыми описаниями Ливии, среди которых сосуществуют нелестный отзыв о ней великого римского историка и сурового критика Юлия-Клавдия Тацита как о буйной хулиганке, восхищение поэта Овидия ее озорным обаянием целомудренной матроны с красотой Венеры – и высокая оценка стойкости ее духа перед лицом тяжелой утраты в свидетельствах философа Сенеки? Древние источники часто оказываются смущающими и расстраивающими гордиевыми узлами противоречий, споров, сплетен, инсинуаций и намеренных искажений. Кроме того, они не разделяют тех биографических забот, которые волнуют нас, они не озабочены анализом развития характера или психологических мотиваций – того, что действительно ценно при описаниях женских характеров. Вместо этого они рисуют свой предмет поспешными, поверхностными, линейными мазками, оценивая его исключительно в моральных критериях, в которых он может быть сведен к простому образу вроде потворствующей мачехи (например Ливия, Агриппина Младшая и до некоторой степени жена Траяна Плотина принадлежали бы к этой категории) либо злобной жены (сестра Августа Октавия или первая жена Нерона – Клавдия Октавия).

Столкнувшись с такой дилеммой, оказываешься перед искушением выбора тех частей рассказов о женщинах древности, которые звучат наиболее правдоподобно, – обычно по мерке того, что кажется наименее сенсационным, – а затем проверяешь эти данные психоанализом и интуицией, чтобы заполнить пробелы. Но попытка уверенно решить, какие элементы в этих грубых набросках характера являются истинными, а какие фальшивыми – в большинстве случаев дело безнадежное. Ни один историк не обладает исключительной антенной в прошлое, и было бы неумно заявлять, что мы можем чревовещать за этих женщин при отсутствии их собственного голоса и других примет их жизни.

Эта книга не претендует на такое, как не заявляет, что она «биографическая» для этих женщин в общепринятом смысле: я не могу проникнуть в их головы и не могу дать вам полное описание их жизней от А до Я.