Читать «Равлик-Павлик» онлайн

Владимир Венгловский

Равлик-Павлик

Радиостанция в нашем Т-34 плохонькая, толку от нее во время боя — кот наплакал. Ломается чаще, чем работает. На привале вместо отдыха чинить приходится. Все уже третий сон видят, один я бодрствую — радиостанцию кручу. Хоть какая-то от меня польза. Во время боя обзор у стрелка-радиста маленький — все перед глазами скачет, ни черта не видно. Стрелял наугад, когда Студент, то есть командир, приказывал. Убил кого — не знаю.

Один лишь раз точно видел, что убил. Месяц назад под артиллерийский обстрел попали — пушку раскурочило, гусеницу сорвало. Сидим в башне — радуемся, что живые остались. Ваську-Гуся только контузило. И тут фрицы в атаку пошли. Думали, наверное, что в танке все померли. Прут цепью. Вытащили мы пулемет, за танком спрятались. Васька глаза выпучил, как рыба, ртом воздух хватает. Командир кровь со лба вытирает — осколком чиркнуло. Стреляй, говорит, Равлик. Я тогда не боялся — это же не «тигр»… Знал, что выживу. Командиру после боя орден Красного Знамени дали, а мне — медаль «За отвагу». Обещали в звании повысить, но пока не сложилось, так сержантом и остался.

Третий день наступаем. Из целых танков — наш, командира батальона и лейтенанта Павлущенко. Из моего пополнения почти все погибли. Впереди за леском — деревня, где фрицы окопались, Глушки называется. Все эти деревеньки у меня в голове перемешались. Деревня — бой, едешь, стреляешь, гарь, дым, в танке угореть можно. Снова деревня — опять бой. Вот и завтра эти самые Глушки взять надо. Небось, у фрицев тоже танки есть. Лишь бы не «тигры».

Когда «тигр» где-то в километре тебя на прицеле держит — все, туши свет. Или молись, или из танка выпрыгивай прямо под трибунал. Потому что пушка у «тигра» нашу броню на таком расстоянии пробивает, как яичную скорлупу. «Бэмц!» Кто из экипажа сразу убит, кого осколками искалечило. Если еще и в бак с горючим залепило… Солярка горит, температура в танке, как в аду. А я — в самом невыгодном положении. Сзади — Васька-заряжающий, слева — Михалыч. Только после кого-то из них вылезти могу.

Хотя насчет выпрыгивания из целого танка это я просто так сказал. Не выпрыгнем мы, пока не подобьют. И уж тем более командир. Злой на фашистов наш Студент. Отчаянный.

Один раз на «тигра» нарвались. Выехал между домами — метров пятьдесят до него было. Т-34 ревет. По внутренней связи не слышно ничего от грохота. Командир ноги на плечи Михалыча поставил и давит, показывает, куда ехать. Вдруг — «тигр»! Не ожидали его. Вообще фрицев не ждали. Не вижу — ощущаю, как командир напрягся. Губы сжал. Кулак под нос Ваське сует, мол, бронебойный давай! А я сижу ни жив ни мертв. Чувствую, не только мы напряглись — весь танк сжался. Металл, он же как живой, свои соки имеет. Положишь на него ладонь — и понимаешь, как они там, внутри, бегут, будто кровь в человеке. К подбитому танку прикоснешься — труп трупом. А к целому… Я с ним и разговариваю иногда, когда никто не слышит. Михалыч, наверное, лишь усмехнется в усы, а Васька — тот сразу пальцем у виска покрутит. Командир очками блеснет и начнет пургу нести, которой его в институте научили. Антинаучно, мол, это все. Только я чего снаряды от масла очищать люблю? В них тоже металл живой. Они — словно часть нашего танка. Вроде как семена у дерева, но не жизнь, а погибель несут.