Читать «Музыка как шанс. Победить рассеянный склероз» онлайн - страница 17

Влад Колчин

А чего стоил один только стриптиз! Это слово тоже ворвалось вместе с джазом, СПИДом и огурцами, а вместе со словом ворвались и пионеры этого жанра. В случае с «Джеспаром», стриптизершами были две притягательные особы. Боже! Что они делали с публикой!

Одна из них, красивая, была сорока лет, высокая, тощая мать-одиночка, с маленькой грудью и «из Москвы». Она всегда была в романтическом образе: дамской шляпке из кино и курила сигареты с мундштуком, потому, что «без мундштука – вредно». А вторая, красивая, в противовес первой, была маленькая, с большой грудью, угрожающе активной, и неизвестно откуда. У них было боа и такая ткань, знаете, эротическая… Белая, как тюль, которая на окнах. Может это и была тюль. Они заворачивались в нее, разворачивались, эмоционально страдали и т. д. Весь их перфоманс был подсвечен лампочками. Большими лампочками, маленькими лампочками, разными лампочками, всякими лампочками, пол ресторана изнутри мерцал и искрился, и даже над входом в подвал, где затаился, словно тигр перед прыжком на серость бытия, ресторан «Джеспар», что-то всегда нервно подмигивало.

А когда от накала страстности и таинственности, воздух, казалось, начинал звенеть, стриптизерши принимались танцевать свой коронный заграничный танец – «лесбис». Это было словно удар в промежность. Ху! Недолгая пауза в два такта в балладном темпе, а потом… Свет приглушался, и даже работники кухни и разнорабочий Толик высовывали свои носы из подсобных помещений, чтобы тайком наблюдать этот акт развратного искусства.

Толику «лесбис» нравился. Толик был всегда подшофе и всегда один, за стеной праздника жизни. Мы звали его из каморки, когда заканчивали отделение и стриптизерши шли танцевать его любимый танец. Толик был в такой благодарности, что в подарок расточил мне газовый пистолет под «мелкашку». Я стал огнестрельно вооружен и казался себе очень опасным. Что поделаешь: «Бытие определяет сознание».

Да, в таких местах мы работали.

В этих заведениях можно было часто наблюдать некоторых активисток комсомольского движения моей школы, совсем недавно агитирующих четырнадцатилетнего меня за вступление в комсомол. Справедливости ради, надо сказать, что теперь, работая проститутками, в свои ряды они меня вступить не агитировали. Я встречал там Олиных бывших подруг. Но ни разу не видел саму Олю, что лишний раз подтверждало мою убежденность в том, что девушка, выбранная мною когда-то на роль музы, – правильная.

Время шло. Несмотря на наши с Земфирой несовместимые темпераменты, все наши попытки расстаться и работать каждому с другими музыкантами ни к чему не приводили. Меня никто не устраивал, ее никто не устраивал, а друг без друга скучали.

Параллельно с ресторанной работой она устроилась на местную радиостанцию записывать рекламные ролики, я же все больше увлекался околоджазовой местной жизнью.

К четвертому курсу вокруг меня собралась компания единомышленников, и мы открыли свой джаз-клуб.