Читать «Рыжий, хмурый и влюбленный» онлайн - страница 119

Три часа – и ни единого повторения!

На берегу реки Забвения, или реки Склероза, как упрямо называл ее Адалет, чудища замялись.

По инерции, в горячке преследования, несколько самых увлеченных или самых безмозглых уродцев забежали в воду, но, проскакав несколько метров, остановились и тупо заморгали, силясь найти уже не своих жертв, но ответы на экзистенциальные вопросы: «кто я?» «зачем я?» и «кто во всем этом виноват?».

Остальная стая сгрудилась у края воды – то ли из врожденной водобоязни, то ли охлажденные печальным примером собратьев, пришедших к финишу первыми.

Огнедышащий волк со скорпионьим хвостом, полукилометровая змея толщиной в колодезный сруб, чешуйчатые и клыкастые олени с когтями как у дракона, плюющиеся ядовитой оранжевой слизью свинотараканы, хмурые зомби, сквозь зеленую плоть которых просвечивали желтоватые кости – все рычали, мычали, выли и голосили на разные лады, но сунуться дальше не решались.

Впереди мелькнул слабый – но настоящий, дневной свет – и зачернел противоположный берег: река кончилась.

– Счастливо оставаться!.. Приятного аппетита!.. – повернулся и помахал своим преследователям Адалет.

Олаф показал язык.

Мьёлнир сделал непечатный жест.

Серафима, судя по ее шкодной физиономии, тоже хотела изобразить что-то не менее остроумное, но вдруг когтистый кротозаяц – последний из выступившей на ее преследование стаи – подпрыгнул, выбросил из спины крылья как у летучей мыши, и стрелой взмыл вдогонку.

Но не зря говорят, что рожденный прыгать летать не может.

Не умеющий пользоваться выпавшим внезапно на его кротозаячью долю счастьем, зверь затормозить вовремя не успел, и со всего маху врезался в Сенькину голову. Звереныш охнул, царевна ахнула… И оба они, вцепившись друг в друга, полетели через край ковра в чернеющие внизу стирающие память сумрачные воды.

– СЕНЯ!!!!!!!..

Когда Масдай опустился на землю, и спасатели царевен из плавных вод беспамятства горохом посыпались на черный галечный пляж, Серафима уже была на берегу.

Опираясь на колени и локти, она хрипло кашляла и хватала ртом затхлый воздух Нифльхайма, мотая головой, будто пытаясь вытрясти из нее что-то.

Или хоть что-то.

– Милая, дорогая, ласточка моя… – бросился к ней Иванушка, схватил в объятья, прижал к груди, и с трепетом заглянул в полуприкрытые глаза. – Ты помнишь… Ты помнишь, как тебя зовут?..

– Яна… – через силу выдавила Сенька.

Краска отхлынула от и без того не слишком румяных щек Иванушки, руки его задрожали и почти разжались…

– Сеня…

– Я на… самом дне… побывала… Тут… оказывается… глубоко… – натужно кашляя и со свистом засасывая в выжатые до нуля легкие, просипела царевна и открыла глаза. – Хоть и от берега… близко…

– Сеня!!!!!!.. Ты!!!.. Ты помнишь!!!..

– Кого? – прервала экскурс в местную гидрографию и непонимающе нахмурилась царевна.

– М-меня?..

– А ты… кто?

И, не дожидаясь реакции низвергнутого в предынфарктное состояние мужа, Серафима расхохоталась и обняла его за шею.

– Да помню, помню, конечно! Такое чудо ни под водой, ни под землей не забудешь!

– Сеня… – выдохнул Иванушка, словно это не она, а он только что вынырнул с самого дна самой опасной реки Белого и Черного Света. – Прошу тебя. Никогда. Больше. Так. Не делай.