Читать «Музыкальные диверсанты» онлайн - страница 145

Александру Новикову повезло меньше. Против него была развернута беспрецедентная по размаху кампания, закончившаяся лживым обвинением и сроком. Я держу в руках пожелтевшую вырезку со статьей Ю. Уральского «К искусству отношения не имеет» из свердловской газеты «На смену» (март, 1985):

Эти песни мы слышим то в автобусах, то в трамваях и электричках, то бывая у своих знакомых. Потертые, не всегда качественные записи Токарева, Новикова и других. Надтреснутые баритоны или фальцеты, баски с хрипотцой, полублатные интонации. Все вроде, бы ясно — музыкальный китч, один из пластов псевдокультуры. Но почему столь популярны эти песни?

Что ж, давайте попробуем разобраться. Причины здесь скорее не музыкального, а социального порядка. На якобы «смелость» и «правду без прикрас» претендуют исполнители… Что есть, то есть — за последние два десятилетия нам остро не хватало и того и другого. Новое с трудом пробивало дорогу к свету, и зачастую глохло, исчерпав силы в борьбе. Это сегодня мы раз и навсегда решили — надо говорить правду, необходимо бороться с теми негативными явлениями нашей жизни, которые мешают нам смотреть в день завтрашний, мешают плодотворно работать, творить, создавать.

И это, безусловно, важный шаг по демократизации нашего социалистического строя и обнадеживающий фактор того, что так оно и будет всегда. Мы хотим в это верить.

Но есть, очевидно, какой-то камертон, по которому люди проверяют, есть ли сдвиг, можно ли говорить открыто, не боясь преследования за критику, за слишком смелое слово… Среди других звучат отдающие ресторанным запашком слезливые песенки Александра Новикова.

Сегодня к ним интерес особый. «Говорят, допелся? А еще демократия… Не всем, видно, и не для всех. За правду пострадал человек…»

Слухи об аресте певца моментально распространились по городу, а в скором времени и по всей стране. Видя, что дело приобретает нежелательную политическую окраску, следствие отказалось от привлечения Новикова к ответственности за песни и пошло по пути фабрикации уголовного дела по статье «незаконное предпринимательство». Приговор — 10 лет в колонии усиленного режима.

Когда приглашенные музыканты услышали тексты Никиты Джигурды, то некоторые из них ушли, отказавшись принимать участие в записи такой откровенной антисоветчины. Остались только те, кому было нечего терять — они отправлялись в эмиграцию. Никита Джигурда записывает альбом «Перестройка». Киев, 1986

Информация о случившемся проникла за рубеж — в конце 1984 года песни Новикова прозвучали на радиостанции «Немецкая волна». В комментарии диктора прямо говорилось, что в СССР человека преследуют по политическим мотивам, вменяя тем не менее в вину уголовное преступление. Вилли Токарев вспоминал, что узнал о Новикове и его песнях, когда прочел в одном из журналов статью, смысл которой сводился к следующему: Александр Новиков сидит в советской тюрьме за то, что правдиво отобразил в своих песнях окружавшую его действительность; будь Вилли Токарев сейчас в России, он тоже получил бы срок за свои куплеты, но, к счастью, успел выскользнуть из лап коммунистов и свободно поет в Нью-Йорке.