Читать «Музей Бойманса-ван Бёнингена Роттердам» онлайн - страница 26

Многие живописцы по всей Европе последовали примеру барбизонцев, стали объединяться и жить за городом, работая вместе. Так, группа голландских художников из Гааги поселилась в окрестностях города, где рисовала пейзажи родных мест. На лодке изображен Пауль Габриель, учитель Виллема Толена, с 1875 они оба стали частью гаагской группы. Мастера могли не только работать на природе, непосредственно с натуры, но и совершать целые путешествия со своими инструментами. Точно так же творил в собственной мастерской — лодке знаменитый Клод Моне. Стиль барбизонцев узнаваем в картине: теплые темные цвета, атмосферность сцены, простая, но убедительная в пространственном построении композиция.

Винсент Ван Гог (1853–1890) Дом ткача 1884. Холст на дереве, масло. 47,5x61

С 1878 по 1880 Винсент Ван Гог жил в шахтерской деревушке Боринаж. Он хотел стать священником, как и отец, помогать людям, утешать их в нелегкой жизни. Ван Гог близко к сердцу принимал страдания рабочих, начальство вскоре стало им недовольно и освободило его от должности проповедника. Наблюдая жизнь вокруг, Винсент убеждался, что не только пастырское слово, но и творчество может облегчать тяготы бытия. В Ван Гоге зрело желание стать профессиональным художником. Он писал брату: «Шахтеры и ткачи — это совсем особая порода людей. Шахтер — это человек из пропасти, ткач, напротив, мечтателен, задумчив, похож чуть ли не на лунатика. Вот уже почти два года я живу среди них и в какой-то мере научился понимать их своеобразный характер. И с каждым днем я нахожу все более трогательными, даже потрясающими, этих бедных, безвестных тружеников, этих последних и презреннейших из всех».

В темных тонах написаны работы творческого периода, называемого историками искусства «картофельным» по картине, которая прославила Ван Гога — «Едоки картофеля» (1885, музей Винсента Ван Гога, Амстердам). Ткач, безмолвное существо, почти безвольное — таким изображает его художник. Он будто человек-маска, человек-робот, однако фигура выглядит самоценной, не возникает ощущения, что живописец высмеивает рабочего. Наоборот, тот представляется древним идолом. Слова мастера: «Я сочту себя счастливым, если когда-нибудь так сумею нарисовать эти еще неизвестные или почти неизвестные типы, чтобы все познакомились с ними».