Читать «Дорога стального цвета» онлайн - страница 85

— Я что, больше всех работал?

— Ешь!— грозно рявкнул Юра, а сам заулыбался.

— Жри, жри, пацан, — пьяненько поддакивал Сал-кин. — Жри тут, там не дадут.

Зуб насторожился: где-то он слышал эти слова. Совсем недавно. Он ел помидор и мучительно вспоминал, потому что слова эти были ему когда-то неприятны, даже связаны с чем-то опасным и страшным...

Вспомнил! Это же горбатая старуха сказала — карга! Он уже пьянел от коньяка, когда она это сказала. А Панька или Чита — кто-то из них — добавил, что там дают пайки. В памяти всплыли пьяные, раскрасневшиеся рожи, запахи коньяка и прелой капусты, липучие, маркие губы Фроськи, поющий дурным голосом Стаська... Что стало со старухой, со стариком? Успело ли письмо? Зуб, наверно, никогда об этом не узнает.

Салкин сказал те же слова. Случайность, или он тоже связан с Читиной шайкой?

Неожиданно для себя Зуб спросил:

— Читу знаешь?

— Кого? Какую-такую Читу? Я одного Тарзана знаю, вместе по деревьям лазили. Га-га-га...

И он заржал, открыв набитый рот и брызгая крошками хлеба.

— А ты чо, пацан, тоже из зоопарка? Га-га... Про какую спрашиваешь Читу? Чо ты мне шьешь, деятель?

— Ладно, я так спросил.

Салкин, видимо, разошелся. Водка в нем бесом гуляла.

— За так делают вот так!

По тому, как он сначала отвел кулак назад, чтобы ткнуть в солнечное сплетение, Зуб понял, что драться Салкин не умеет. Зубу ничего не стоило закрыться локтем. А другая его рука как бы сама собою в то же мгновение сделала то, что не умел делать Салкин.

Салкин сдавленно ыкнул и вытаращил на Зуба глаза, не в силах вздохнуть. Все как сидели на досках, так и продолжали посиживать. Только Миша с Витей переглянулись.

Салкин еще некоторое время таращился беззвучно, потом дых воротился к нему.

— А если в рожу? — Голос у него был сдавленный и сиплый. — Ты чо, шуток не понимаешь? Я тебе один приемчик сделаю — и привет! На таблетки работать будешь и еще занимать придется. Понял, пацан?

— Понял, — ответил Зуб, подавляя в себе желание навешать как следует этому тунеядцу.

Ребята посмеивались.

— Сделай мне приемчик и успокойся, — предложил Юра.

Салкин смерил его оценивающим взглядом:

— Тебе я не хочу, я ему сделаю. Не сейчас, так после.

— Ладно, — встал с досок Юра, — хватит выдрючиваться, работать пора.

— Я не могу, мне полежать надо, — заявил Салкин и кивнул на Зуба: — Вот эта падла виновата. Пусть теперь за меня пашет, пока я не отлежусь.

Он снял пальто, расстелил его на досках и демонстративно лег, предварительно бережно вынув из кармана бутылку. Глаза у Юры посуровели. Он шагнул к Салкину:

— Сейчас я тебе помогу. Сразу пройдет.

— Иди ты! — Салкин поспешно поднялся с досок.

Оставался небольшой кусок хлеба. Юра завернул его в свою рубашку и сунул между досками в тень.

37

Гравий. Еще четыре горы гравия на колесах. С лопат со звоном срываются эти остроугольные серые камешки, и лопата тут же снова вгрызается в гору. Удар — бросок, удар — бросок. Миша сеет светлые капли пота. У Вити слиплись кудри. Лопата Юры грызет кучу с какой-то остервенелостью. Она словно бы выговаривает: «Режь! Режь!..»