Читать «Дорога стального цвета» онлайн - страница 34

«Как баба Яга», — мелькнуло у Зуба.

Сходство горбатой старухи с бабой Ягой усиливали свисающие с непокрытой слегка трясущейся головы сивые космы и немного загнутый книзу нос. Зубу стало не по себе от недоброго, ощупывающего взгляда старухи, от всего ее вида,

— Кого ведешь? — скрипуче и строго спросила она.

— Кого веду, того и веду, — грубо оборвал ее парень, беря у Зуба чемодан.

— Гляди, Панька, доводишься!

— Заткнись, карга! Юрка, давай в хату.

Паня с удивительной легкостью внес чемодан в темную хибару и поставил на лавку у стены.

— Эй, домовой! — крикнул он. — Живой еще?

С печи послышалось немощное кряхтение, неразборчивое бормотание.

— Ты подумай! — засмеялся Панька, словно бы удивляясь живучести обитателя печи. — И тараканы его не сожрут.

Войдя в эту грязную, нездорово пахнущую избу, парень враз переменился. Взгляд его стал бойким и вызывающим, даже злым.

— Садись, — кивнул он Зубу на лавку, но тот остался стоять. — Ну!

Зуб сел, почти со страхом оглядывая мрачные, закопченные стены и убогую обстановку. Огромных размеров печь, стол с табуретами и лавкой у стены, какие-то ящики, покрытые драным тряпьем, две старые деревянные кровати по углам — вот и вся обстановка. У печи стоят десять раз подшитые валенки. Значит «домовой» иногда покидает свое запечье.

Паня заглянул в зев печи, снял там крышку с чугунка и, обернувшись, подмигнул Зубу:

— Кашу жрать будем. Пшенную. — И тут же гаркнул: — Карга! Где ты там?

Вползла старуха, неся над собой горб. Она все так же настороженно и неодобрительно глядела на Зуба.

— Чего гаешь?

— Кореша были?

— Сейчас явятся. Чита ночевал, а Стаськи с Фроськой не было. Явятся... Ты чего приволок? — кивнула она на чемодан.

— Полкуска не глядя. Идет?

— Ишь ты, ханырик! Может, у тебя там дерьма какого наложено.

— Сама ты... Глянь! Интеллигентные люди подарили.

Паня щелкнул замками чемодана и откинул крышку.

Зуба, точно током, ударило: на самом верху лежала косынка, размалеванная яркими цветами и райскими птицами. Такой был халат у заплаканной женщины.

Загорелись у старухи глаза, еще сильнее затряслась голова. Она запустила свои сухие, цепкие лапки в чемодан и стала в нем рыться, выкидывая на лавку всякое цветастое тряпье, свертки и коробки. Вытащила две пары изящных туфелек, хмыкнула пренебрежительно и швырнула их под лавку. Затем были извлечены на свет несколько книг, которые сразу же полетели к печи — никому не нужный хлам. Пахнуло из чемодана тонким ароматом духов, и запах этот был странным и до смешного неуместным в вонючей хибаре.

В руках у старухи блеснули две бутылки с красивыми коньячными этикетками. Старуха скосила на Паню глаза и стала торопливо и неловко совать одну бутылку за другой себе под кофту.

— Ты куда?!—подскочил к ней Паня.— Это, старая, не по твоей части.

Та безропотно, хоть и с сожалением, уступила бутылки и опять в большом нетерпении запустила руки в чемодан.

Зуб с трудом приходил в себя, глядя расширенными глазами то на Паньку, то на чемодан и роющуюся в нем жадную старуху. Стала пробирать противная дрожь. Он с ужасом думал, что тоже сделался вором. Раз тащил этот чемодан, значит, вместе с Панькой обворовал ту несчастную женщину. Потом к страху прибавилась обида за то, что его так дешево провели. Зуб чувствовал себя и обокравшим, и обкраденным.