Читать «Живые домики. С вопросами и ответами для почемучек» онлайн - страница 54

– Заман, а почему ты так уверен, что он придёт? – спросил я днём молодого индийца, чья работа на ближайшие три дня была показывать мне всё, чем знаменит заповедник.

Тот пожал плечами:

– Он каждую ночь приходит туда.

– А не очень опасно следить за ним?

– Мы будем сидеть в махане.

О маханах-засидках я много слыхал. Их в прежние годы устанавливали в лесах для знатных и богатых людей, чтобы те могли, не рискуя, охотиться на грозных хищников индийских лесов львов и тигров. Махан устраивали в развилке крепкого дерева или на специально врытых в землю сваях. Зверей – это могли быть также и олени и кабаны – загонщики выгоняли на поляну перед маханом, и удобно расположившийся наверху магараджа или купивший лицензию богатый иностранец без помех убивал столько, на сколько у него хватало патронов и скорости.

Несколько дней я провёл, не отходя далеко от хижины егеря, разыскивая и фотографируя игуан. Большие, до метра в длину, ящерицы, молчаливые и ко всему безразличные, позволяли приблизиться к себе почти вплотную. Заметив тебя, ящерица только поднимала высокий колючий гребень и, не моргая, ждала, когда ты уйдёшь.

Махан, в который привёл меня вечером егерь, был поставлен у самого берега реки. Прямо под бойницами, из которых когда-то стреляли знатные гости, катился водный поток. Засидка была сооружена уже в нашем столетии, и поэтому вместо деревянных столбов её помост стоял на четырёх железных сваях. Мы поднялись на него, убрали за собой лестницу и, завернувшись в одеяла, стали коротать ночь. Я лежал, забросив руки за голову, и представлял, что за сцены разыграются утром перед моими глазами.

Во-первых, к реке может прийти олень. Он только наклонит голову к воде, как из кустов выскочит полосатая кошка. Вскинув увенчанную короткими рогами голову, олень метнётся назад в чащу, но тигр в два прыжка настигнет его и…

Нет, лучше, чтобы у воды оказался буйвол. Чёрный буйвол с загнутыми массивными рогами и лбом, способным выдержать удар любой когтистой лапы. Вот тигр набрасывается на огромное неуклюжее животное, но то неожиданно ловким движением громадной туши сбрасывает его. Полосатый хищник поднимается, но буйвол уже…

Я проснулся от того, что Заман толкал меня.

– Он пришёл, – прошептал егерь.

Отбросив одеяло, я подполз к бойнице.

Небо быстро светлело. На востоке зажглась огненная полоса, стало хорошо видно, что делал внизу, под нами, зверь. Он пил воду. Но пил как-то странно, не лакая её, как все кошки, языком, а черпая лапой. Я присмотрелся. Наклонившись над водой, зверь в очередной раз опустил лапу, что-то зачерпнул, поднял. В когтях у него кто-то шевелился. Пойманное существо вырвалось, упало на песок и боком, вскидывая суставчатые ноги, побежало к воде. Беглец был снова пойман и съеден.

Так вот что за охоту мне удалось увидеть! Удивительно! Тигр ловил и поедал речных крабов.

Я посмотрел на отпечатки его лап. Три ноги оставили в мокрой глине чёткие глубокие следы. Четвёртая лапа едва касалась земли, след от неё был еле виден. Тигр был хромым! Хромым, а значит, ему больше не было дано состязаться в скорости с оленем или сражаться с могучим буйволом, и поэтому он выбрал себе охоту по силам.