Читать «Откровенные тетради» онлайн - страница 55
Анатолий Самуилович Тоболяк
Она вздохнула. Это был вздох усталой женщины.
— А вы действительно ребячливы. Странно. Раньше я этого не замечала.
Деревянные тротуары скрипели под ногами. Воздух был жгучий, хватающий при каждом вздохе за горло. На вымороженной улице ни одной живой души. Протащился вдалеке трактор с санями, словно какой-то мастодонт, разбуженный от спячки. Дымы из труб тянулись в небо, как тонкие нити жизни… Почему я живу здесь? Что связывает меня с этой землей, где и похоронить человека зимой нельзя без аммонала? Отточенный штык лопаты отскакивает от мерзлоты, выстрел звучит сухо, как кашель чахоточного, тишина, анабиоз, ладони простираются над пламенем костра… А мне сорок два. Если сбросить двадцать, поехал бы я сюда? О, как бы я цеплялся за каждый день, за миг мимолетный, дрожал бы, как скупец, над махонькой секундой! Как широко бы я шагал! Как ослепительно мыслил! Как ни одной поблажки не сделал бы своей совести! Как жил бы!
Главный редактор, вы инфантильны.
15
Кротов в полушубке сидел на корточках перед печкой и подбрасывал в нее поленья. В комнате было холодно; стекла покрылись льдом. Изо рта Кротова вырывались клубы пара.
— Ты здесь околеешь, чего доброго, — сказал я вместо приветствия.
Он поднял сумрачное, невыспавшееся лицо.
— Здравствуйте.
— Здравствуй. Говорю, околеешь здесь. Или воспаление легких получишь.
— Я морозостойкий.
— Редакционные дрова бережешь? Напрасно. Топи — не стесняйся.
Я огляделся. Вид у комнаты был запущенный.
— Порядок у тебя здесь, как при эвакуации. Ты бы хоть прибрал, подмел бы.
— А чем так плохо?
— Катя вернется, расстроится.
Он кинул полешко в печку.
— Катя не скоро вернется.
— Не каркай. Чем занимаешься?
— Видите, топлю.
— Вижу, что топишь. У тебя деньги есть?
Еще полешко полетело в печку…
— Деньгами надо топить? — последовал вопрос.
— Так уж и деньгами… Нашелся Ротшильд! Карикатуру видел: один тип сидит за столиком в ресторане и прикуривает сигару от долларовой купюры. А девица за столиком говорит ему: «Если вы хотите произвести на меня впечатление, прикуривайте от другой валюты».
— Ясно. Девальвация.
— Ты что, юмор разучился понимать?
— Почему же… Я смеюсь. Ха-ха.
— Ну, ладно. Есть в самом деле деньги?
— Я расчет получил. Отвалили полный карман.
— Кончатся — скажи. Без церемоний, как говорит одна наша общая знакомая. А теперь брось эти палки. Поговорить надо.
Он всунул в печку еще одно полешко.
— Опять говорить… Когда вы только работаете?.. Все со мной говорите.
— Не твое дело, умник. У меня новости хорошие.
Он впихнул последнее полешко, прикрыл дверцу.
Разогнулся, встал. Лицо хмурое, помятое.
— Стул бы хоть предложил главному редактору. Ни черта у тебя такта нет.
— Вот, садитесь…
— То-то. А новости такие. Внимай! Елизавета Дмитриевна Панкова, редактор наших «Огней тайги»… Помнишь такую? — Он молчал. — Так вот, она не прочь поговорить с тобой насчет работы. Помой физиономию, оденься, как приличный человек, и отправляйся к ней. Чем быстрее, тем лучше, ясно?
Поленья в печке затрещали, схватились пламенем, Кротов, засунув руки в карманы распахнутого полушубка, смотрел куда-то мимо моего плеча.