Читать «Стихи и хоры последнего времени» онлайн - страница 39

Колокол коня

кто сердцу нашему не сынтому не жить среди осинв их жолтой и пелёсой дрожитому не пить того винано это не его винапросто мы стали пóд вечер строжевино осинное горив стаканах каменных зарирéку вполблеска на скóс мусоляредеет роща средь огняи влажный колокол коняраскачивается на крае полятеки осеннее винокуда – не все ль тебе равновсюду вечер белесый и ветер пелесыйкто сердцу нашему не браттому я и в раю не радв аду не дам огня для папиросылисты дрожат в продутой мглешуршат по выжатой землепо палубам чиркают и по трапамгде нет тебя и нет меняпогасший колокол конягудмя гудит захлебываясь храпом

Желание быть воином

когда б я мог я встал бы в стройроссийской армии чудеснойстоял бы на ветру(оркестр бы вытряхивал прощаньеславянки льдом просодическим из труб)и скоро был бы труппростясь с сестройв шубейке ледяной чешуистой и шапочке прелестнойс пером когда б имел сеструвдоль эшелона шел бы наклонивши лоб с прыщамипод фуражкой и был бы мужествен и груби скоро был бы трупах товарищ лейтенант о господин поручикперекрещенный портупеей как женщина какой-то сбруейпланшет с военной тайною внутриколотит по ноге (прощаньеславянки падает последней слюнкой льда)и поезд отправляется тудао как я не люблю коварных и ползучихклеветников россии послужу к добру ейотдам ей жизнь ненужную берикрасавица как пахнет овощамитушеными дым паровозный его отогнутая бородаи поезд отправляется – куда?

Здравствуй, снег

Здравствуй, снег, русскому друг, немцу страх,Б-жия хохма евреину!Неба круг, белый мрак, сеет прахв шерстку бурую Маину, в черную – Реину.То был я, я был маг, вы́кликал снегпервыми двумя строчками вышестоящего четверостишия!Первый раз и последний за весь мой дурацкий вексмог я так. Здравствуй же, снег! Ты так тих, но скоро буду тише я.

Элегия последняя

Quid mihi uobiscum est, infelix cura, libelli…

Ovid, Tristia, II, 1

(Разве до вас мне сейчас, до стихов и книжек злосчастных?

Овидий. Скорбные элегии. Кн. II, 1. Пер. З. Морозкиной)

Ну что же, прощай, книжечка моя бедная! Оставляю   тебя шелестеть страничками, раздуваясьи сдуваясь, как легкое или как мехá баяна;   сиротой среди братцев и сестриц, как и ты, горькихси́рот, листьями шелестящих на этом береге Леты   в роще из óсокорей и осин.Долго мне плыть на тот берег в скрежещущей плоскодонке —   пока не забуду, как тебя и звали,и братцев твоих с сестрицами, родных и приемных;   пока не спрыгнý с лодочки, черным сéребром сердце oбрызгав,и не скажу: не шелестите, проклятые книги,   я вас никогда не писал!А ты – ты не грусти, и не плaчь, и не поминай лихом.   Ты забудь меня, дрожа в вечнозакатной рощесреди сестриц и братцев дрожащих, – как и ты, горьких си́рот…  …Но скоро, скоро зима станет, спадут листья,в их ворохáх волглых зашуршат зайцы и лисы,   все белым покроется сном.

Примечания

1

Дата затопления станции «Мир».

2

Женихам (нем.)

3

Дементьев Петр Тимофеевич. Родился 29 ноября (12 декабря по новому стилю) 1913 г. в Петербурге. Умер 6 октября 1998 г. «Шаровая молния». «Маленький виртуоз». «Игрок, делавший с мячом всё что угодно». «Ни на кого не похожий из футболистов своего времени и не нашедший преемников в будущем». «Гений в нашем футболе был один – Дементьев Пека».