Читать «Самоучитель прогулок (сборник)» онлайн - страница 35

По поводу разорения национальной грибницы попробовал было высказаться президент, в обиходе зовущейся соотечественниками Пингвином. Но ему посоветовали не касаться столь щекотливого вопроса, так как положение его шаткое и без того. Страна только что проголосовала за то, чтобы ее достойный сын был избран Президентом Европы. Речь идет, разумеется, вовсе не о нынешнем президенте Франции. На нем нация уже отвела душу. Перспектива отставки тем не менее не так очевидна, поскольку обсуждать кандидатуры руководителя Европы из других стран граждане Франции не считают возможным: во главе Европы не может стоять иностранец.

Тот, в ком многие узнают Пингвина, благоразумно внял рекомендациям и перевел разговор на другую тему. Теперь внимание общественности приковано к дискуссии о том, кого стоило бы подхоронить в Пантеон. Действительно, в компании великих сынов Франции давно не было пополнения. Кто-то проницательно заметил, что компания эта сугубо мужская. В Пантеоне не похоронена ни одна женщина. Гендер завибрировал. Тут же была выдвинута кандидатура кармелитки, обезглавленной Робеспьером, хотя своими добродетелями, да и завидным жизнелюбием, она заслужила всенародное признание. Конкуренцию ей составила дочь Эльзаса, сражавшаяся под знаменами Baader Meinhof. Кто-то предложил Селина, чтобы разрядить официальную атмосферу, царящую в Пантеоне. Больше всего споров вызывала кандидатура одноногой лесбиянки, переводившей на французский прозу Юза Алешковского и подрабатывавшей секретаршей у Ле Пена. Она заявила, что готова быть похороненной заживо вместе с учительницей литературы, которая преследует ее как кошмар со школьной скамьи, а также с несколькими политиками, имена которых она назовет, как только ее предложение будет принято.

Любопытные новости пришли к нам в редакцию из Перпиньяна. На площади перед вокзалом на прошлой неделе была разбита необычная клумба. В центре ее из сочной зеленой картофельной ботвы, окруженной багряной полоской свекольных листьев, торчит пучок метелок. Рядом прячется хмурый репейник, обвитый усиками кабачка. Обрамляет эту озорную композицию грозный широколистый сорняк. Но не пугайтесь, это не борщевик, как мог бы подумать кто-то из вас. Это наш славный, милый лопух, знакомый всем по обочинам проселочных дорог. Прямо под его разлапистыми листьями притаился в своем миниатюрном домике маленький пушистый зверек. Вот какой замечательный подарок приготовили озеленители и сотрудники местного зоопарка для жителей и гостей Перпиньяна!

Ничего другого, кроме той жизни, которая с нами происходит, с нами не произойдет. Будут все время нелепица на нелепице, одни и те же, одни и те же. Все эти сбивчивые, внезапно обрывающиеся и рассказанные не к месту – про нас – нам же самим – посторонними лицами – истории оживают в картинах, составленных из не сходящихся друг с другом частей. Иногда эти рассыпанные пазлы так явственно показывают бессвязность действительности, что становится решительно безразлично, что конкретно они изображают. Разницы, в сущности, никакой. Разве у наших социальных танцев сегодня есть мало-мальски достойные сюжеты, помимо отмены перехода на зимнее время, модернизации, которая должна быть максимально модернизированной, свежести щей в бистро или создания музея СССР в Ульяновске, раз мумия в самом деле оказалась живее всех живых? Невнятица и несуразица пожрали все, чем были богаты наши края. Раздробленность останется самым цельным образом нынешней жизни до тех пор пока лента новостей – это то ли нескладуха, то ли завиральные экспромты. И вот мы ткем ковер, слагая орнамент из мнимых деяний и отговорок, которыми можно на время уладить недоразумение и свести все к нелепой неловкости. Эти арабески хранят память о красоте витиеватого узора, завораживающего тайным ритмом соцветий, извилистых линий и замысловатых фигур. Но порядка и соразмерности, с какой умели ткать в давние времена в Персии, в них, конечно, нет. Есть забавные виньетки, чудные гротески, остроумные зарисовки плюс свобода запечатлевать жизнь такой, какой она имеет место быть и казаться.