Читать «Самоучитель прогулок (сборник)» онлайн - страница 25

В глаза вам бросятся Людовики XIV. Официально их три. Лучше всех Дима, он из Козельска, учился на искусствоведении в местном Педе, даже выставки организовывал в ДК, но потом уехал в Париж и нашел себя в другом. Он приветливый, даже немного слишком приветливый для Короля-Солнца. Щедр и широк душой – по-царски. Размах в нем есть. Безобразий не спускает. Если что не так, тут же осадит.

Еще есть Его Величество из Румынии, из Сибиу. Он симпатичный, но депрессивный, часто ходит мрачнее тучи, страшно к нему подступиться. Какая-то тоска его изводит, что-то тяготит, наверно, в королевстве что-то неладное или англичане перестали поставлять двору виски. Нередко выглядящий глубоко озабоченным, он вызывает сострадание у любого, кто ведет неравный бой с зеленым змием ради жизни на земле.

Третий Людовик слишком суетлив. Всегда высчитывает какуюто выгоду, что-то на что-то выменивает, мухрыжничает. И ходит как будто вприпляс, не чинно танцует, а вертится, подпрыгивает на ходу и тянет шею к туристу, выгибаясь всем туловищем. Он, кажется, поляк, а может, из местной кузницы кадров. По-французски говорит почти без акцента. Может быть, актер, подрабатывающий пару раз в неделю. С таким монархом будущее Франции небезоблачно.

Пару раз у Карусели подходила ко мне Мария Антуанетта. Однажды в сумеречный промозглый день, ближе к вечеру шел я в задумчивости через Тюильри, выпив изрядно, но следовал строго по фарватеру. Сначала я обрадовался, что вот и у меня, наконец, начались видения. Не все же только бодлерам, нервалям да одилонам редонам грезить наяву?! Подготовительный тренинг я, так сказать, прошел. Париж исходил за все эти годы вдоль и поперек, сейчас, например, топчу угодья бодлеровского лебедя. Однако вступив в разговор с медиумическим телом, я быстро понял, что новых подробностей о тяготах революции не узнаю. Все было очень галантно, хотя и не без неловкости. Я мог расплатиться прямо на месте, и мы могли уединиться где-то в подземном моле под аркой, где меня посвятили бы в таинства нарядов XVIII века. От такого заманчивого предложения сложно было долго отказываться, и я хотел было сказать, что бойцы нашего отряда обожают путешествия в мир прекрасного и удивительного. Но тут мне в темечко врезался каучуковый болванчик и, подмигивая красным, влип в песчаную дорожку. Его хозяин, отвлекший меня от императрицы, предложил приобрести эту невидаль по крайне выгодным демпинговым ценам. За эти мгновения прекрасная незнакомка наладила исторический диалог с другим зевакой, кажется, американцем – мужиком в спортивно-охотничей куртке, джинсах и бейсболке с надписью Wisconsin. Не без сожаления я вынужден был признать, что неотразим не я, а этот бодрый бокастый огурец. Наши войска отступили под натиском неприятеля, счастливо избежав таким образом незапланированных трат, долгих объяснений и славы блядунов.

Другой раз шел я мимо Лувра – и опять Мария Антуанетта. Та же или другая – не знаю. Я выпил немного, но того, что выпил, было достаточно для того, чтобы краски будней сразу повеселели. Ее величество попросило меня разменять 50 евро, да помельче. Я так расстроился, что на фоне других туристов, осаждающих Лувр, гожусь разве что на то, чтобы греметь мелочью, как разменный автомат, – что прошел мимо, ничего не ответив. По французским меркам бестактность. Нехорошо. Стыдно. И чтобы еще сильнее меня пристыдить, жизнь преподала мне дополнительный урок вежливости. Ко мне подошел дядька с тремя банками черной икры в руке: