Читать «В стране долгой весны» онлайн - страница 82

— Конечно, — спокойно и ласково ответила она. — Я даже не рассержусь.

И тут она заплакала.

— Мамочка, ты не плачь, — сказал он. — Я никогда не буду бить стаканы.

В полдень Стаховы вышли из дому. Было пасмурно и сыро. Темные тучи, неподвижные от чрезмерной наполненности сыростью, готовые в любое время изойти на землю дождем, почти цеплялись за двухэтажные дома поселка. И невольно возникали тоскливые мысли о том, что где-то на земле тепло и солнечно, пасутся на лугу, отмахиваясь от мух, коровы; над речкой и песчаным обрывом, истыканным дырами гнезд, летят бумерангами стрижи; на отмели верещат и брызгаются мутной водой ребятишки…

Когда у Стаховых случилась та беда — утонул сын, многие им советовали уехать на материк, где, мол, легче будет перенести горе, обрести душевное равновесие, — но Вениамин и Екатерина решили остаться здесь. Страшная потеря заставила как бы заново присматриваться друг к другу.

Вышли за поселок, и дорога повела их по берегу моря. А от моря, от водорослей, выброшенных недавно штормом, черневших теперь на белой, отмытой гальке, исходил густой запах йода, темно-серая глубина дышала солью и льдом. Все было в ожидании жестокого шторма. У горизонта, круто обрываясь, грозовая туча истекала короткими синими полосами, — оттуда долго перекатывался глухой грохот.

Дорога повела Стаховых по склону небольшого холма, средь кочек и кустов ивняка. Попадались небольшие сырые лощинки, с высокой осокой и тальником в рост человека, уже начавшим желтеть. Идти здесь приходилось осторожно: не мудрено провалиться по щиколотку в темную, с рыжим отливом, болотистую грязь.

Могила Сережи на самом краю кладбища.

«Вот здесь он уже сорок дней, сорок тяжелых дней… Миленький, родненький мой!..»

Екатерина поправила бумажные цветы, выбеленные дождями и солнцем, прочно державшиеся в проржавевшей проволоке венка, потом стала вытирать тряпочкой небольшой шестигранный памятничек, с которого на нее смотрел улыбающийся Сережа, навсегда влитый с этой прошлой улыбкой в бетон.

Сквозь тучи пробился луч солнца, весело пробежал по склону сопки, блеснув на бронзе рамочек, стекле фотографий, серебре звезд, и затерялся в бесконечных далях тундры.

Вытирая надгробье, Екатерина коснулась влажной земли, окованной бетоном, и глухо ахнула. Она стиснула зубы, а лицо ее было все такое же окаменевшее и бесслезное, только темно-красная струйка блеснула на ее прокушенной нижней губе.

Пошел мелкий, почти невидимый, холодный дождь. Даль затянуло безликой серой пеленой. Дождь заметно набирал силу. Потом ударил в тишину первый порыв холодного ветра. Пробежала густая рябь по морской глади, пригнулась к земле жесткая, увядающая трава, застонал потерявший прежнюю гибкость кустарник. Ветер пронесся над взгорьем, тревожно зашелестев бумажными цветами…

Ночью Стахов, спавший теперь особенно чутко, проснулся от плача жены. Он поднялся и прошел к ней в спальню.

— Что ты? — осторожно обнимая Екатерину, зашептал пересохшими губами он. — Зачем, зачем ты?

Плечи ее дрожали, как в ознобе.