Читать «Заря над Уссури» онлайн - страница 6
Вера Петровна Солнцева
До слез совестно Алене перед его семьей. Попрекнет — пристыдит его робко, несмело:
— Вася! Василь! На чужих не косись…
Он в ответ даже зубами заскрипит со зла.
— Чужая жена — лебедушка, своя — полынь горькая!..
Сникнет Алена от его слов; горько и обидно ей. И скажи на милость, чем Василь ее взял, но только крепко она к нему привязалась после замужества: все глаза, бывало, выплачет, что не люба мужу. А сколько жадных людишек на нее пялилось! Мужики глядели на нее хищно — ноздри раздували. Прямо ей говорили, не стеснялись:
— Хороша ты, Аленушка! Жаль — чужая женушка! Ась?!
А вдруг клюнет чужая женка на привет и ласку? Чего ей стоит, безотцовщине? Страхи разводит, прочь бежит, трепещет, как зайчонка лесной. Подумаешь! Будто путных родителей семя!
Сердится мужик на строптивую бабенку, а сам любуется порозовевшим от смущения лицом молодухи, ее черными доверчивыми глазами, округлым, детским ртом.
От баб ничего не укроется, уже шипят, в ревность черную ударяются, стараются ужалить побольнее: «В мать, поди, бессовестная! Притащит Василю…»
Слышит это Алена, и все ей постыло: у кого на сердце ненастно, тому и в ясный день — дождь. «Маманю-то, страдалицу, хоть бы не трогали…» Все не мило Алене. Мимо люда идет, брови черные нахмурит, ресницы опустит — до того ей тяжко и больно. «Чужие за мной бегут, а от мужа зимним ветром тянет. Живу не девка, не вдова, не мужняя жена…»
Глава вторая
В стародавние времена сбились вместе семь дворов, вот и прозвали — Семиселье. Народ жил бедным-бедно: лютое безземелье мучило. И сейчас соберутся мужики на сход — над своей бедой невесело подшучивают:
— Эх! В семи дворах один топор, у семи баб один петух, у села Семиселья ни счастья, ни веселья!
Первым подхватит шутку дядя Силаша:
— Житье хорошее — семерых в один кафтан согнали.
Нужда. Голод. Жалкие клочья земли, чресполосные межи.
Ребенок народился в семье — не на радость: лишний рот. Легко ли матери видеть, как ее дите гибнет-жухнет от постоянного недокорма, от трижды распроклятой голодухи?
Скончается ребенок — придут бабы-доброхотки, посудачат-поохают:
— Унянчили дитятку, что и не пискнуло!
Алена попала в большую семью Смирновых: дед и бабка, свекор и свекровь, пять братьев Василя с женами и ребятишек прорва!
В озноб бросало Алену, когда прислушивалась она в первые дни к тоскливым песням старой бабки над правнуком:
