Читать «Проданное убийство» онлайн - страница 105

– Надо подумать, – вставая, проговорила я. – Про веревку я, признаться честно, напрочь забыла. Прости, Венчик, мне бежать надо. Мысль одна появилась. Проверить бы не мешало.

Я помахала ему на прощание и ушла. Веревка, о которой напомнил Аякс, заставила меня по-другому посмотреть на всю ситуацию в целом. Я дошла до автобусной остановки, дождалась транспорта и поехала домой, думу думать.

Сидя у окна в своей однокомнатной квартире, я размышляла над заявлением Венчика о предусмотрительности Руслана. Мысли мои крутились по спирали вокруг событий в доме Мальцева, показаний Руслана и собранных фактов. По логике вещей, Руслану бы сейчас чистосердечное не помешало. Ведь признался же он в том, что пробрался в дом Мальцева с целью завладеть рукописью? Признался. И от покушения на Венчика не открещивался, хотя и понимал, что прямых доказательств его причастности к этому событию нет. Тогда почему он упорствует в том, что не вешал Мальцева? Непонятно, но факт. Руслан твердит, что считал Мальцева мертвым, так как после удара он упал как подкошенный и признаков жизни не подавал. Пульс ему он не щупал, в смерти не удостоверился. Говорит, времени не хватило. Он, мол, побоялся, что его застанут над телом, и тогда уж не отвертеться, оттого и сбежал. Вот если бы он заявил, что уверен в том, что после удара Мальцев был еще жив, тогда его упорство еще можно было бы понять, но так? Конечно, он должен понимать, что удар табуретом во время драки – это непредумышленное убийство, а повешение – уже злой умысел. Все равно поведение Руслана нелогично. Он же мог заявить, что застал хозяина уже в петле, почему он этого не сделал? Остается единственное предположение: Руслан говорит правду и надеется, что мы отыщем того, кто вздернул Мальцева после его ухода.

Помимо веревки, загадочным образом оказавшейся в доме, было и еще одно обстоятельство, заставившее меня насторожиться. После ареста Руслана к Кирьянову вновь заявился Увеков. Вел он себя вызывающе. Все напирал на то, что без его давления Мальцева так и считали бы самоубийцей. На этом основании он требовал дать опровержение в газетах, что Филипп Мальцев, мол, и не думал расставаться с жизнью. На известие о пропаже рукописи Увеков отреагировал на удивление спокойно. Мол, нет документа, и не надо. Как будто речь шла о старой медицинской карте покойного! И еще кое-что, что показалось мне странным. Увеков будто бы и не удивился тому, что мы взяли Руслана. Словно он был уверен в поимке преступника и считал этот вопрос всего лишь делом времени. Откуда такая уверенность? И для чего ему понадобилось опровержение в газетах? Ведь о самоубийстве журналисты не писали. Я специально проверяла. Даже мизерной заметки в две строчки и то не появлялось. Ни на страницах местных газет, ни тем более в столичных изданиях. Собственно говоря, что опровергать-то?

Однако Увеков лично встретился с журналистами и дал им пространное интервью, в котором красочно расписал свои заслуги в деле поимки злоумышленника. В этом же интервью он отослал журналистов за подробностями к подполковнику Кирьянову, которому пришлось три часа отбиваться от настырных писак, объясняя, что следствие еще не окончено и говорить о виновности или невиновности обвиняемого рано. Кстати, читая статью, я ловила себя на мысли, что либо журналист Увекову попался с бурным воображением, либо сам Увеков слишком уж подробно описывал события в доме Мальцева. Будто сам был свидетелем того, как Руслан дрался с Мальцевым, а затем инсценировал самоубийство. Тогда я отнесла все сомнения на счет личной неприязни к Увекову. А что, если для моих подозрений есть основания?