Читать «Русская община на кавказско-черноморском побережье» онлайн - страница 12

Мне возразят: но как же рубят в таком количестве поселяне общественный лес и кто им на это дает разрешение? Как кто? Конечно, местное начальство, к которому поселяне обращаются со слезными просьбами, что хлеб не уродил, что нечем кормиться и нечем подати платить. Начальство разрешает вырубку леса по ⅛ и менее десятины на хозяина; что же, в самом деле, делать, как отказать, когда, действительно, пшеницу мышь съела, когда от засухи травы не родились и проч.? Что делать!.. рубите, православные!.. И православные рубят, рубят и возят и день, и ночь, и считают дрова кубическими саженями, продавая каждую по 12 рублей. Все это дровяное богатство, среди которого, да и по большой части, великолепные строевые дубовые экземпляры свозятся на морской берег, где складываются в штабели и приходящими парусными судами и грузовыми, пароходами грузятся и увозятся в Керчь, Мариуполь, Бердянск и другие города. С тех пор, как организовалась правильная лесная торговля на побережье, некоторые поселяне прибрежных станиц обзавелись фелюгами, посредством которых заработывают «добре». Кто же эти лесопромышленники и какая почва их создала? Неустойчивость общинного хозяйства на побережье и постоянная нужда в хлебе, который притом дорог, так как пароходы для экономических надобностей селений в их бухты не заходят, а все жизненные и хозяйственные продукты доставляются гужевым способом из Кубанской области, Екатеринодара, Керчи через Новороссийск.

При крайне ограниченных потребностях в нашем селении существуют три мелочных лавки, которые между собой не конкуррируют и цены держат высоко. Почему? Да собственно специальная их торговля не в мелочи, а в лесе. Для мелочной торговли в таком селении совершенно достаточно одной лавки, но их три. Хитрая механика состоит в том, что главный предмет торговли такого мелочного торговца – лес, под который лавочник отпускает поселянам крупу, муку, разные товары в долг. О цене и добротности товара при таких условиях не может быть речи: во-первых – кредит, а во-вторых – нужда. Таким образом, побережные общинники мало-помалу очутились в руках скупщиков леса. Лес – вся надежда русского поселянина на побережье, лес – верное средство добыть всегда и муки, и чаю, и сахару, и даже одежину. Конечно, для такого промысла нужно иметь пару волов или лошадей, пилу, топор и только. При таком положении огромное количество леса увозится с побережья. Летом сразу по нескольку судов приходят в каждое береговое селение для погрузки леса. Поселяне возят, возят и нет конца этому лесоистреблению.

Рубят лес сплошь, не молодой, но старый, дубовый, рубят, оставляя мелочь, пни и кустарник, не корчуя, не разделывая землю под пашню. Через несколько лет, а то и на другой год, на месте величавых дубов образовывается сплошная колючка, непролазная, мелкая чаща, через которую ни пройти, ни проехать невозможно. Вот вам и культура!

Но много еще леса на побережье: когда-то его еще весь вырубят! Постоянной, непрерывной рубке леса в большой степени помогают наследственные, собственные участки, о которых я упоминал выше. Когда запрещено рубить общественный лес на продажу, то возят лес с потомственных участков, а поди разбери, где срублено дерево? Нужно для этого иметь особый надзор, целый пожалуй штат надсмотрщиков! Кроме того, для своей надобности, для постройки, ремонта, наконец для отопления рубить лес во всякое время можно… И рубят… Рубят и возят часто не по обыкновенной дороге, но через кусты и речки, вокруг станицы и притом ночью. Некоторое время, и довольно продолжительное, я наблюдал за одним сравнительно зажиточным поселянином, который вместе с сыном, на тройке лошадей при двух подводах, буквально и день и ночь, возил окольными дорогами лес. Я удивлялся и думал, когда же, наконец, спят эти люди? Станица, неправильно разбросанная по низинам и возвышенностям, представляет любопытную и характерную картину.