Читать «Что я видел. Эссе и памфлеты» онлайн - страница 177

Слуги в императорских ливреях ведут под уздцы эту великолепную кавалькаду.

Зато достойные и уважаемые генералы, несущие ленты балдахина, выглядят совершенно не фантастично. Впереди идут два маршала, невысокий одноглазый герцог де Реджо слева, граф Молитор – справа. Сзади справа – адмирал, толстый жизнерадостный моряк барон Дюперре, слева – генерал-лейтенант, постаревший, сломленный, истощенный, благородный и прославленный граф Бертран. Все четверо с красными орденскими лентами через плечо.

Говорили, что в колесницу должны были быть впряжены только восемь лошадей. Это символическое число, имеющее определенное значение в церемониале. Семь и девять лошадей – это транспортное средство; шестнадцать – ломовые дроги; восемь – для императора.

Зрители на трибунах прекратили стучать ногами, чтобы согреться, только когда траурная колесница проехала мимо них. В этот момент молчали только ноги. Чувствуется, как великая мысль пронзает всю толпу.

Я, однако, недоволен. Не слышно никаких приветственных возгласов. Я снимаю шляпу, никто не следует моему примеру. Я вынужден крикнуть «Шляпы долой» дюжине парижских буржуа, стоящих передо мной. Только тогда они обнажают головы. Такое поведение, возможно, объясняется временем года. Очень холодно, они, и правда, очень замерзли.

В этот момент зритель, прибывший с Елисейских Полей, рассказывает, что народ, подлинный народ действовал совершенно иначе. Буржуа с трибун – это больше уже не народ. Народ крикнул: «Да здравствует император!» Он хотел распрячь лошадей, чтобы самим везти колесницу. Группа людей из пригорода встала на колени. Мужчины и женщины целовали креп саркофага.

Имел место следующий политический диалог:

– Долой Гизо! – кричал один.

– И долой Тьера! – отвечал другой.

– А что тебе сделал Тьер? – спрашивает первый. – Что ты от него хочешь? Его ведь сместили.

В то странное время, в которое мы живем, сапожник завидует премьер-министру.

Колесница вновь трогается в путь, барабаны бьют, пушечные залпы усиливаются. Наполеон приближается к решетке Дома инвалидов. Без десяти два.

Вслед за катафалком в гражданской одежде идут все бывшие слуги императора. За ними солдаты его гвардии в их прославленной форме, уже странно выглядящей в наших глазах.

Остальной кортеж, состоящий из армейских полков и национальной гвардии, сейчас, как говорят, находится на набережной Орсе, на мосту Людовика XVI, на площади Конкорд и на Елисейских Полях, вплоть до Триумфальной арки на площади л’Этуаль.

Колесница не въезжает во двор Дома инвалидов, поскольку решетка, сооруженная Людовиком XVI, слишком низка для нее. Она сворачивает направо, видно, как моряки достают гроб и вносят его во дворец. Они во дворе.

Зрелище закончилось для тех, кто наблюдает снаружи. Зрители поспешно и с громким шумом спускаются с трибун. Группы людей останавливаются перед объявлениями, развешанными на досках, на которых написано: «ЛЕРУА, ВЛАДЕЛЕЦ КАФЕ, улица Серп, рядом с Инвалидами. – Изысканные вина и горячая выпечка».

Теперь я могу рассмотреть украшения проспекта. Почти все эти гипсовые статуи отвратительны. Некоторые из них просто смешны. Людовик XVI, который издали казался впечатляющим, вблизи выглядит гротескно. Макдональд вылитый он, Мортье тоже. Ней был бы похож, если бы лоб не был таким высоким. В результате, стараясь изобразить маршала задумчивым, скульптор сделал его чрезмерным и смехотворным. Голова слишком большая. По этому поводу рассказывают, что в спешке плохо сняли размеры для статуи. Скульптор изваял ноги маршала Нея непомерно большими. Что же сделали служители искусства? Они отпилили у статуи в районе живота кусок дюймов двенадцать шириной и кое-как склеили оставшиеся части.