Читать «Спасайся кто может (сборник)» онлайн

— Конечно, не может быть и сомнения в том, что дисциплина вещь хорошая, — сказал ночной сторож, — но не всегда-то она хорошо действует. Вот, например, мне не разрешается курить здесь на пристани, и когда мне захочется пососать трубочку, я должен итти в "Королевский трактир", или же забираться на плашкот. Но в "Королевском" я уж не могу наблюдать за пристанью, а на плашкоте раз, пока я курил, пришел дурак-лодочник и отчалил, прежде чем я заметил, что он делает, и провез меня таким образом до самого Гринвича. Он говорил, что часто проделывал такие штуки со сторожами.

Не было хуже человека в отношении дисциплины, чем капитан Таскер, с которым я плавал на "Пиголице". У него было что-то такое неладное в мозгу. Он был аккуратный человек, весь гладко выбритый, кроме маленьких бакенбард, и всегда старался как можно более походить на морского офицера.

Я не имел и понятия о том, каков он на самом деле, когда поступил на пароход, и он вел себя очень тихо и смирно, пока мы не вышли в открытое море. Но тут-то чорт и начал показывать рога.

Боцман у нас вмешивался решительно во все. Мы все как есть делали по его свистку.

Хотя мы и не совершали правильных рейсов, но у нас было много пассажиров, ехавших с нами в Капштадт, и все они были очень высокого мнения о капитане. Был один молодой лейтенант, который говорил, что капитан напоминает адмирала Нельсона и их с капитаном, бывало, водой не разольешь, — такие стали друзья.

Каждое утро в десять часов капитан нас осматривал, но лейтенанту этого показалось мало, и он убедил старика производить нам ученье, сказав, что нам это принесет пользу, а пассажиров будет забавлять. Вот и пришлось нам проделывать всякие дурацкие штуки и руками и ногами, а раза два лейтенант увел капитана на другой конец палубы, пока мы, двадцать три человека матросов, стояли, изогнувшись, так, чтобы пальцами ухватить себя за носок ноги, и не знали, придется ли нам когда-нибудь выпрямиться.

Но что было хуже всего, так это шлюпочное ученье. Человек сидит себе спокойно за едой, или мирно покуривает трубочку у себя на койке, вдруг свисток боцмана возвещает ему, что корабль тонет и пассажиры гибнут, и он должен все бросить и спускать шлюпки и спасать их.

Одним из пассажиров, никогда не принимавшим участия в нашем ученьи, был майор Мидженс. Он был даже против маневров и называл их дурачеством; никогда он не соглашался сойти в указанную ему шлюпку, но сидел все время на палубе и насмехался над нами.

— Вы этим только научите людей удирать, — сказал он однажды капитану. — Если когда-нибудь действительно явится необходимость, они бросятся все к шлюпкам и бросят пассажиров. Помните мое слово.

— Я никак не ожидал, чтобы вы стали так говорить об английских моряках, майор, — ответил капитан обиженным тоном.

— Об английских ругателях! — фыркнул майор. — Вы не слышите их ругани, когда раздается ваш свисток? Но их проклятий, право, достаточно, чтобы накликать беду на пароход.

— Если вы укажете мне виновных, я накажу их, — с раздражением сказал капитан.