Читать «Гнездо орла» онлайн - страница 191

…Сегодня вечером у фюрера собрались счастливые семейные пары: Гессы, Геринги, Геббельсы, Шпееры, Тодты, Риббентропы, Дитрихи, Шмееры (Рудольф недавно женился), Розенберги… И Лей с Ингой. Ради нее все эти перемены и затевались.

Насколько всерьез Гитлер увлекся юной фрау Лей, судить было трудно: он был чересчур занят в эту великую («величайшую») весну. Но при всех перегрузках и круглосуточном напряжении нервов он умудрялся по нескольку раз в неделю видеть Ингу. В свете уже шутили, что Лей, наставивший рога целому стаду мужей, теперь сам оказался с «маленькими гипотетическими рожками».

Чуткая Инга постоянно ощущала себя на поле какой-то игры, в которой она сама почти ничего не значила. Гитлер оказался единственным, в ком она видела неподдельный мужской интерес, живые к себе чувства. Остальные ее разве что немного жалели.

Роберт же оставался по-прежнему равнодушен.

«Мне нужна жена. Хотите стать ею?» — спросил он ее еще в лейпцигской клинике, когда она, собравшись с духом, записала свое имя на листе посетителей, и ее неожиданно пригласили. Он произнес это так, точно просил о какой-то мелочи, вроде: «Мне нужна шляпа, не могли бы вы пойти и купить?»

Конечно, она еще надеялась. С жадностью ловила каждый его взгляд, проводила сутки в нервном ожидании, в сладком трепете первой любви… Иногда, уже под утро, он лениво давал ей то, чего она ждала неделями. Зато едва ли не через день заезжал за ней вечером и, велев одеться, вез к Гитлеру. При этом ворчал и ругался, что должен таскаться с ней на какие-то «ничегонеделанья» в то время, как дела его скоро совсем задушат.

Сегодня он был как-то особенно раздражен. По обрывкам доносившихся телефонных разговоров Инга догадалась, что у него неприятности на заводах, и впервые робко спросила, отчего он сердится.

— Я же не могу им прямо сказать, в каком болоте всеобщей некомпетентности мы сидим! — возбужденно заговорил Лей. — От нашего «партийного духа» все профессионалы передохли, как мухи, или разлетелись! Я сегодня после посольства заехал на одно предприятие и, знаешь, меня на трибуне все время не оставляла смешная мысль, что, будь теперь осень, кто-нибудь непременно запустил бы в меня гнилым помидором.

Инга не нашла что ответить. Но эти несколько фраз — первое его переживание, которым он с нею поделился, — так ее взволновали, что она постоянно о них думала.

Фразу Роберта она, слово в слово, повторила Гитлеру, когда этим вечером он спросил ее, «какие мысли держат сегодня в плену ее прелестную головку?». В ответ фюрер лишь понимающе кивнул и согласился, что «Роберту трудно». Девочке он, конечно, и виду не показал, насколько эти опасения Лея были и его собственными.

В эту «величайшую весну» 1939 года Адольф панически боялся двух вещей: хотя бы временного союза Запада с Россией и активного протеста махины ГТФ — этого монстра, которого с 33-го года ублажают и откармливают, как… каплуна.

— Подержите их еще немного, Роберт, еще немного, — прямо сказал он сегодня Лею. — Повысьте зарплату, хотя бы символически, проведите какие-нибудь общегерманские «иды»… Привлекайте кого угодно, моим именем. Средства… Средства возьмите из моего «фонда». Одним словом, я понимаю, что ставлю перед вами почти невыполнимую задачу. Но у нас все задачи такие. Пока мы не доберемся до кавказской нефти и украинского хлеба, мне вас по-настоящему поддержать нечем.