Читать «Час отплытия» онлайн - страница 141

— А я, видишь, заговорился с начальством. Погодка — вон! — кивает капитан в окно. — Радиоволны даже «сдувает», ни в дугу слышимость; то я — «не понял, повторите», то он. — Помолчали.

— Знаешь, зачем я тебя позвал?..

Апрелев задумчиво, отрешенно смотрит в глаза капитана.

— День рождения у меня сегодня. — Герман Евгеньевич прямо светится, молодеет на глазах.

— Ну, Евгеньевич, — уже совершенно открыто, искренне радуется Апрелев, занеся ладонь для дружеского хлопка-пожатия, — доброго здоровья, удач!..

И хоть невольно он избегает говорить капитану «ты», ладони друзей-ровесников встречаются в крепком рукопожатии.

— Погоди «здоровья», не транжирь тосты, — густой голос капитана заглушает даже полыханье шторма за стеклами. — Вот зайдем в Наталию, станем на якорь… — Весело подмигнув, он делает лихо широкий жест над низким гостевым столом. — Приглашаю.

— Спасибо, а откуда?

— А оттуда, — капитан показывает большим пальцем за шину. — Когда в Угольной перегружались, я завпрода задействовал — за мясом, за тем, за сем. Ну, вот он по-быстрому на СРТМчике и сбегал в поселок Беринговский. Между прочим, их там чуть во льдах не затерло.

Александр Кириллович снова смотрит в квадратное стекло, вибрирующее под ударами ураганного ветра.

— Во льдах… — задумчиво повторяет он. — Я вот диву даюсь, Евгеньевич, как это наша «Арктика» до самого полюса добралась. Да это, это победа, может, ничуть не меньше, чем высадка на Луну! Земная победа!

— Земная, ты прав, Саша. Есть и на Земле-старухе места для побед. Вот сейчас начальник объединенной эксплуатации говорит мне: поздравляю вас с большой трудовой победой — завершением годового плана. Невелика победа, а приятно, особенно в день рождения, а?

— В день рождения — да, — как-то рассеянно соглашается Александр Кириллович и начинает поглаживать лысину. — А вот рыба-то эта плановая до берега еще не дошла. А ну как ее задробят там при пересадке из трюма в вагон, что будем делать?

— Типун тебе! Сплюнь! — энергично тряхнув красивыми, с серебром, завитками, почти сердито рявкает капитан.

— Типун типуном, Евгеньич, а я вот на перегрузе видал: на третьем трюме пару ящиков со стропа свалились на палубу и разбились… Стоило бы посмотреть… Все блоки смерзлись, а разломи — сырье…

— Ну, может, один-два ящика. Это ерунда, Саша, — голос капитана по-прежнему бодр и весел, но в глазах, направленных на матроса, легкая тень тревоги. — Производство-то у нас с тобой вон какое! Так что могут быть и издержки. От них никто не застрахован.

— Я не кляузник, Евгеньич…

— Я знаю.

— Но в акте, я настоял, записали: брак на морозке смена гонит.

— Смена? Какая?

— Я думал, акты народного контроля до капитана доходят. А получается — нет?

— А ты видел, — капитан тоже отвечает вопросом, — сколько за день бумаг мне приносят на подпись?

— Бумага бумаге, значит, рознь.

— Ну, ладно, Сашка, ты не темни, выкладывай, что знаешь.

— Выложить недолго, но…

Мощный удар волны заставляет обоих встрепенуться и в тревоге прислушаться. Впечатление такое, что всю надстройку сбило со стального фундамента, и она вот-вот завалится набок, в тартарары. На несколько секунд воцаряется жутковатая тишина — пропадает привычное ощущение вибрации от работающего двигателя. Но вот громада надстройки отыграла — качнулась стальными боками, всеми своими ребрами сначала в одну сторону, потом в другую, а затем постепенно вновь вернулась в ритм привычной мелкой дрожи, и ей откликнулись, звякнув, стаканы в буфете, словно птицы в лесу, затихшие было в минуту грозного раската грома.