Читать «Пока телефон не зазвонил» онлайн - страница 106

Но парень вырос и постепенно все устаканилось, пришло к нынешнему состоянию вещей.

— Знаешь, — рассказывал майору Львов, — позапрошлой осенью мы с Мишкой из Москвы ехали и я нарвался на автомобильную подставу. Ну ты понимаешь… «Задели» представительский «мерс», из него выскочили два бритоголовых и один цивильный дяденька, начали стращать… Так я даже не успел адвокату позвонить, как Мишка выпрыгнул: «Только троньте, уроды! — говорит. — Я за батю всех вас прямо здесь положу!» Камень с обочины схватил и на амбалов.

— И те что? Ретировались?

— А ты бы Мишку видел, — горделиво хмыкнул Львов. — Потолковали, конечно, сразу не уехали. Но я ведь о другом, Стас. Я о том, что Мишка готов был за меня один против троих… даже четверых, включая шофера, выступить. Понимаешь?

— Да.

— А знаешь, что он сказал, когда мы уже в машину сели? Сказал: «Запомни, батя, пока я жив, никто тебя не тронет. Я за всех вас жизнь положу». Вот, посмотри, — Дмитрий протянул вперед руки, — у меня мурашки до сих пор бегают, когда я это вспоминаю. Мишка за меня — в огонь и в воду!

Гущин поглядел на вздыбленные волоски на руках рассказчика. И подозрения в адрес Михаила слегка подредактировал. Убийца оставил Дмитрия в своеобразной позе со спущенными штанами. Так мог ли родной сын раздеть отца, да еще смачно пнуть его по копчику?

Притянуть за уши мотив — возможно. Но подобный поступок попахивает изощренным издевательством, граничащим с моральным садизмом. Львова явно хотели унизить. Способен ли Михаил так поступить с отцом, за которого полез в драку один против четверых?

Н-да, штаны и пинок, похоже, несколько выбиваются из предполагаемой картины. Зарисовка отдает дикой ненавистью к Львову. А Дмитрий, судя по рассказу, всегда за сына заступался: ключи от дома предлагал, приглашал жить к себе в столицу… Здесь Миша, скорее, мог сердиться на Анфису. Как ни обидно это звучит, но его мать значительно проигрывала второй жене отца: Львов перерос Анфису, та же не захотела за ним тянуться, и муж нашел соответствующую возросшим запросам женщину. Михаил уже довольно взрослый, чтобы это понимать — Евгения статусная жена. Такой мачехой гордиться нужно.

— Ну хорошо, — сказал майор. — А теперь, давай-ка, Дима, вспомни прошлую пятницу… Твоя рука была в крови, так? А ссадины на костяшках были? Может быть, ты дрался с убийцей и это была его кровь?

Львов покачал головой:

— Нет. Меня ударили сзади, я никого не видел.

— Или не помнишь… — пробормотал следователь. — А на одежде остались следы крови?

— Не знаю, — поморщился свидетель, — темно было. Я когда домой пришел рубашку и джинсы в стиральную машину засунул… они ж все грязные были, я у самой воды на мокром песке лежал.

— Понятно, — огорчился сыщик. Одежду Евгения наверняка выстирала еще в прошлую субботу. — А ремень на джинсах был?

— Да.

— Тогда вспомни. Ты ж, наверное, вначале оделся, привел себя в порядок, а уже потом стал отмывать руку от крови? Так?