Читать «Один счастливый случай, или Бобруйские жизнелюбы» онлайн - страница 53

Существовало, конечно, опасение, что Малка может выбрать какой-либо другой, нежели наш, населенный пункт из перечня мест, разрешенных для проживания. Ведь тогда легенда о ней оборвалась бы, не достигнув своей кульминации. Но Малка надеялась, что если Ёселька жив, то он непременно вернется искать ее сюда, в этот город, в их дом, уцелевший, несмотря на четыре года немецких бесчинств и уничтожения всего того, что напоминало фашистам о большевиках и евреях.

«Житие» утверждает, что дом – единственное достояние Малки – оказался никем не занят. После изгнания немцев несколько семей пыталось было поселиться в нем, но каждый раз что-то необъяснимое выдавливало их отсюда. Почти все говорили про чувство какого-то безотчетного страха, накатывающего по ночам, утверждали, что в каждой из трех комнат под утро принимался завывать ветер, а стоило подойти к окну, как казалось, что штакетник, окружавший небольшой двор, неожиданно воспламенялся, грозя уничтожить огнем близлежащие постройки. Как бы там ни было, все посчитали за лучшее впредь держаться как можно дальше от этого места. А те, кто когда-то вынес из дома всю без остатка мебель, предпочли немедленно принести ее обратно.

Поскольку второе возвращение Малки оказалось гораздо ближе по времени к нам, чем ее первое, то жизнеописание постепенно начало приобретать черты уже некоторого художественного свойства. Авторы, кем бы они ни были, уже не удовлетворялись сухим перечислением фактов, но попытались (и это частично у них получилось) передать психологический настрой всех участников последнего, самого трагического, периода ее жизни.

Этот последний период начался с того, что Малка пришла в милицию оформлять необходимые документы, а начальник отделения, повертев в руках ее бумажки, предложил вдруг взять в квартиранты их сотрудника, молодого парня, который за неимением лучшего коротал ночи на диване в приемной.

– Нет, – будто бы ответила тогда Малка.

На работу она устраивалась долго и безуспешно, пока наконец ее не взяли уборщицей в местный Дом пионеров. Приходила Малка вечером, когда все кружки заканчивали свою работу, и тщательно убирала шестнадцать комнат, два туалета и три длинных зигзагообразных коридора.

Через неделю ее вызвал директор и, не поднимая глаз, объяснил, что человек с такой подпорченной биографией не имеет права работать в учреждении, связанном с воспитанием подрастающего поколения.

Малка все поняла, снова явилась в милицию, открыла дверь в кабинет начальника и, не переступая порога, будто бы сказала:

– Твоя взяла.

Так на страницах «Жития» появился новый персонаж, которому провидение уготовило особую роль.

Если бы Василий Бусел – милиционер, который тем же вечером появился на берегу реки Вонючки, – мог предположить, свидетелем каких событий ему предстояло стать и как все это отразится на его дальнейшей судьбе, он по примеру тех, кто уже пытался жить в этом доме, не приблизился бы к нему ближе чем на выстрел из табельного пистолета.