Читать «Один счастливый случай, или Бобруйские жизнелюбы» онлайн - страница 35

Вначале я не понимал, за какие заслуги руководство завода держало его во главе такого ответственного отдела, ведь, кроме диплома офицера-артиллериста – в этом качестве он прошел всю войну, – никакого другого инженерного образования у него не было.

Разгадка пришла неожиданно. В одном из цехов забарахлило дорогостоящее импортное оборудование. Послали за Нименманом. Он явился, дожевывая на ходу бутерброд, один из тех, что каждые два часа подкладывала к нему на стол Людочка, медленно обошел вокруг умолкнувшего агрегата (со стороны казалось, что он не то прислушивался, не то принюхивался к нему), потом подозвал наладчика и показал ему пальцем, что и как надо сделать: «Это забыть, это как потом между Адамом и Евой и чтобы крепко, здесь наперекосяк, а тут глухо и совсем».

Как ни странно, наладчик понял его с полуслова. Людочка стояла рядом со своей тетрадкой, но никакого перевода не понадобилось – агрегат чихнул, и все его части пришли в движение. Рабочие, собравшиеся вокруг, зааплодировали. Конечно, это был маленький спектакль, но как изящно и мастерски он его провел!

Прежде чем продолжить рассказ о неожиданном повороте в судьбе бывшего артиллериста, необходимо сделать небольшое географическое отступление.

Не знаю, как теперь, а в мое время у нас в городе существовал небольшой отрезок центральной улицы, где влюбленные парочки обычно обнародовали свои отношения перед взорами взыскательной публики. Именовался он, естественно, «Бродвеем». Отрезок этот тянулся вдоль ажурной решетки, за которой на постаменте стояли гипсовые женщины с веслом, диском и просто с оторванной рукой. Кроме того, Бродвей включал в себя аптеку, заведение под названием «Пиво – воды» и диетическую столовую, чудесным образом превращавшуюся после 19.00 в вечернее кафе.

Более важного занятия, чем «прошвырнуться по Бродвею» и узнать, кто с кем или кто уже ни с кем, а также множество других волнующих новостей, у бобручан, пожалуй, не было. Отрезок этот с одной стороны ограничивался рынком, то есть средоточием коммерческих интересов, а с другой – редакцией единственной в городе газеты «Коммунист», то есть центром, откуда исходили идеологические наставления, чтобы, как говорил Нименман, «зарубить на зубок, что рыбка с зонтиком – это не одно из двух». К этой газете мои сограждане относились по-свойски, разделив ее название на две части: «Кому-нист». Точный перевод слова «нист» с еврейского означает «плохо». Поэтому, когда в киосках «Союзпечати» среди прочей продукции спрашивали «Кому плохо», киоскеры, конечно же, знали, о чем идет речь.

В эту самую газету судьба забросила однажды выпускницу столичного вуза, окончившую факультет журналистики. Выпускница оказалась девушкой восторженной, а потому ей очень нравились разные забавные подробности провинциального быта. Она принялась изучать их неутомимо, со всем энтузиазмом молодости, предполагавшим, впрочем, что, когда через год или два она вернется в свои столицы, материала, накопленного здесь, хватит не на одну книгу.