Читать «Камов и Каминка» онлайн - страница 76

Много лет назад, сколько было ему – пятнадцать, шестнадцать? – ранним июньским утром, часа в три, таща на себе тяжелые этюдники, он, вместе со своим другом Семеном Крупиным, добрался до ничем не примечательного двора на Миргородской улице, неподалеку от Московского вокзала. Солнце светило, как в полдень, но город безмолвствовал, и изредка доносившееся с недалекого Невского проспекта шуршание шин торопящегося такси или печальный вздох паровоза на запасных путях вокзала делали эту сюрреалистическую тишину ощутимой и значимой. Двор, образованный тремя стоящими буквой «П» четырехэтажными, безличной застройки пятидесятых годов домами, выходил на пустырь. Три цвета доминировали в колористической гамме этого незатейливого пейзажа: голубой – неба, серый – асфальта, и нелепый розовый цвет домов. Им робко подыгрывали серебро трех высоких тополей и болезненная сыпь белых маргариток на чахлой зелени двух тщедушных газонов. Распахнутые настежь окна светились позаимствованной у неба сияющей голубизной, а те, кому это не удавалось, пытались слиться с розовыми стенами, выдавая себя нечаянным блеском. Лишенные этой последней, иллюзорной защиты комнаты, в которых запах разогретых сном тел, вчерашних котлет и текущего сливного бачка мешался с клейким ароматом тополей, бесстыдно обнажали свою убогую начинку: древтрестовский шкаф, румынский сервант, вышитый коврик на стене, модерная трехрожковая чешская люстра, старый оранжевый абажур под потолком.

Ребята молча работали, пока где-то около семи утра двор не начал проявлять первые признаки пробуждения и повседневная жизнь не начала теснить сюрреалистический поморок. Слева на втором этаже настырной трелью залился будильник, в другой квартире с полуслова бодро залопотал диктор, напротив, щурясь на небо, высунулся в окно третьего этажа толстый лысый мужик в белой майке. Они сложили этюдники и по просыпающемуся городу пошли к Крупину, жившему неподалеку, на углу улиц Маяковского и Некрасова. И только спустя много лет Камов понял, что в те утренние часы ему была дарована возможность на мгновение заглянуть в Рай, Рай, по которому он с тех пор тосковал и в который пытался вернуться, нанося на бумагу стремительные линии, из которых складывались дома, трубы, деревья, люди…