Читать «Костяной браслет» онлайн - страница 112

— Если женщину обесчестили, — ответила Сольвейг, — то за нее обязательно надо отомстить.

— И отомстить жестоко? — с вызовом спросила Эдит.

— И если человека ранили или убили безвинно, за него тоже надо мстить. Так было всегда.

— И будет до тех пор, пока все не станут слепыми и беззубыми, — тихо проговорил Эдвин.

Сольвейг почувствовала, как волосы на ее голове зашевелились от ярости, а румянец залил щеки и спускался по шее все ниже.

— Вы, христиане, — огрызнулась она, — такие всепрощающие! У вас глаза невинных агнцев! Вечно подставляете другую щеку, да? Во всяком случае, говорите, что подставляете.

— Сольвейг, — попыталась сдержать ее Эдит.

— И мямлите, как Слоти. Или вообще молчите!

— Не говори того, о чем потом пожалеешь.

— Вы, христиане, скоро подавитесь своим состраданием, — рявкнула девушка, — а убийцы будут гулять на свободе! И убийства не прекратятся!

— Сольвейг, а как могут ваши распри — ваша жестокая месть, кровавые убийства — быть лучше, чем примирение?

— Вы называете это распрями. А мы называем это справедливостью. Мы называем это законом. Мы называем это порядком.

Эдвин вздохнул и проговорил:

— Все так сложно в земном царстве.

— Нет, неправда! — выкрикнула Сольвейг. — И именно этого вы, христиане, не можете принять. Люди крестятся, потому что не могут вынести всей боли в Мидгарде. Им нужны пустые обещания о небесах. Вот что я думаю.

— Ох, Сольвейг! — воскликнула Эдит, и в голосе ее было столько понимания, столько печали… Затем она схватила Сольвейг и попыталась ее обнять.

— Вы, англичане, вечно считаете себя умнее всех! — прокричала та.

Сольвейг и Эдвин не говорили ни слова. Они причинили боль и друг другу, и самим себе. Эдит не могла придумать, как же их примирить.

Но вот Эдвин, помолчав немного, принялся читать нараспев отрывок из какого-то стихотворения:

Время летело, корабль в заливе вблизи утесов их ждал на отмели…

«Нет тут никакого залива, — подумала Сольвейг. — И утесов тоже нет. Просто склоны, поросшие чахлым кустарником».

…они вступили на борт, воители, — струи прилива песок лизали, — и был нагружен упругоребрый мечами, кольчугами; потом отчалил, и в путь желанный понес дружину морской дорогой конь пенногрудый, с попутным ветром скользя, как птица, по-над волнами, лишь день и ночь драконоголовый летел по хлябям, когда наутро земля открылась — гористый берег, белые скалы, широкий мыс, озаренный солнцем, — они достигли границы моря.

Сольвейг заслушалась, сама того не желая. «Он христианин. Он разозлил меня. Я думаю, нарочно. И все же…»

Слушая вполуха и размышляя о своем, девушка постепенно почувствовала к Эдвину почти такую же приязнь, что и раньше. Она осторожно улыбнулась Эдит и покачала головой.

Эдвин закончил свою песнь и обратился к ней:

— Давайте же не будем заканчивать наше долгое путешествие ссорой.

— Поглядите-ка! — Михран показал за правый борт.