Читать «История Англии от Чосера до королевы Виктории» онлайн - страница 59

В этот период Лондон управлялся не демократией ремесленных гильдий, а членами крупных торговых компаний. В Лондоне в XV веке почти все мэры и олдермены выбирались из среды торговцев шелками и бархатом, декоративными тканями, бакалейными товарами и реже из торговцев рыбой и золотыми изделиями. Члены этих крупных компаний, каково бы ни было их наименование, фактически не ограничивались только торговлей шелком, бархатом, декоративными и другими дорогими тканями: главный доход шел с экспорта всякого рода товаров, преимущественно зерна, шерсти и простых тканей. Они основывали торговые дома и имели своих агентов вроде Уильяма Кэкстона в Брюгге и в других крупных торговых городах Европы. Им принадлежала значительная часть английских судов не только в Лондоне, но и в других портах; они перевозили свои товары также на зафрахтованных иностранных судах. Но итальянские купцы и купцы северогерманской Ганзы все еще доставляли свои товары в Лондон на собственных кораблях. Пристани, забитые торговыми судами разных стран, тянулись вниз по реке от моста, застроенного высокими домами и украшенного часто заменяемыми головами казненных изменников, до королевского дворца и Оружейной палаты в Тауэре.

Купеческая аристократия, управлявшая столицей, благоразумно удерживалась от искушения вмешиваться в борьбу соперничающих династий (и только при Стюартах Лондон возводил и низвергал королей). Но она заставляла армии Алой и Белой розы уважать привилегии Лондона и его торговлю, и каждое последующее правительство – Генриха VI, Эдуарда IV, Ричарда III или Генриха VII – рассматривало дружбу с купцами как необходимое средство для обеспечения платежеспособности государственного казначейства. Эдуард IV искал их личной дружбы неофициальными посещениями их домов в Сити, что в большой мере роняло королевское достоинство. Купцы королевских торговых баз по-прежнему давали взаймы правительству. Шерсть из королевских имений и земель знати, обладавшей политическим весом, таких, как лорд Гастингс и граф Эссекский, продавалась за границей через солидные конторы лондонских купцов. Дворяне, владевшие овечьим пастбищем в Западной Англии, гордились честью именоваться купцами королевских торговых баз. Даже в этот ранний период «земельные и денежные доходы» часто были неотделимы. Капиталы, полученные от торговли, уже вкладывались в землю и обогащали ее. В Лондоне младшие сыновья дворян, начинавшие свою карьеру учениками у мастеров, возвышались до положения городских магнатов.

Не только Лондон, но и другие английские города в время войн Алой и Белой розы пользовались благами мирно жизни благодаря политике действительного нейтралитета уплате небольших сумм на подношение королю и другим видным политическим деятелям – государственного или местного значения, – а также судьям за их поддержку в суде.

Город Кембридж также платил своим представителям в парламенте по 12 пенсов в день во время сессии – всего 33 шиллинга, хотя один из двух членов «отказывался от своей части». Новый мэр получал 20 шиллингов в год на приобретение своих роскошных одеяний, и много расходовалось на «менестрелей» и на их «одежды». В переводе на современный эквивалент эти деньги, конечно, имели гораздо большую ценность. Так, считалось, что сельский священник, которому все его источники дохода приносили 10 фунтов в год, получает приличный доход.