Читать «История Англии от Чосера до королевы Виктории» онлайн - страница 402

Во второй половине XIX столетия «капитал» и «труд» расширяли и совершенствовали на современный лад свои соперничающие организации. Многие из старых фамильных фирм были заменены «компаниями с ограниченной ответственностью», с их бюрократической системой оплачиваемых управляющих. Эта перемена удовлетворяла технологические потребности нового века привлечением большого количества профессионалов и предотвратила тот упадок работоспособности, который обычно разрушал состояние фамильных фирм во втором и третьем поколении после их энергичного основателя. Кроме того, это был шаг от индивидуальной инициативы к коллективизму и к муниципальным и государственным предприятиям. Железнодорожные компании, хотя они еще оставались частными предприятиями, деятельность которых должна была обеспечить выгоды пайщиков, были уже совсем непохожи на старые фамильные предприятия. Они существовали в силу законов парламента, который даровал им власть и привилегии в обмен на государственный контроль. В то же самое время крупные муниципалитеты стали заниматься обеспечением налогоплательщиков освещением, трамвайным сообщением и другими видами услуг.

Рост «компаний с ограниченной ответственностью» и муниципальных предприятий имел важные последствия. Такие обширные безличные манипуляции капитала и промышленности значительно увеличивали число и значение пайщиков как класса, как элемента в национальной жизни, представляющего безответственное богатство, отделенное от земли и обязанностей землевладения и почти в равной степени отделенное от ответственного управления делами. В течение всего XIX века Америка, Африка, Индия, Австралия и некоторые европейские страны развивались главным образом благодаря британским капиталам, и британские акционеры, таким образом, обогащались благодаря охватывающему весь мир стремлению к индустриализации. Возникали города, подобные Борнемуту и Истборну, где поселялись те обширные «приличные» слои общества, которые уединялись и там проживали свои доходы, вступая в общение с остальным обществом только для получения дивидендов и во время случайных посещений собраний пайщиков, куда они являлись, чтобы держать в страхе правление. С другой стороны, «быть пайщиком» значило иметь досуг и свободу, которые многими людьми поздневикторианской эпохи были использованы для высочайших целей цивилизации.

«Пайщик» как таковой ничего не знал о жизни, мыслях и нуждах рабочих, нанимаемых той компанией, в которой он имел пай, и его влияние на отношение капитала и труда не было положительным. Оплачиваемый управляющий, действующий в интересах компании, находился в более непосредственных отношениях с людьми и их нуждами, но даже он редко имел ту близкую личную осведомленность о положении рабочих, которую часто имел хозяин при более патриархальной системе теперь исчезающих старых фамильных предприятий. Правда, сам объем операций и количество рабочих, занятых в них, делали невозможными такие личные отношения. К счастью, однако, возрастающее влияние и организационное укрепление тред-юнионов, по крайней мере среди всех квалифицированных профессий, давали рабочим возможность встречаться с управляющими компаний, которые нанимали их на более равных условиях. Суровая дисциплина стачки и локаута научила обе стороны уважать силу друг друга и понимать ценность справедливых переговоров.