Читать «Повесть о днях и делах комсомольской ячейки» онлайн - страница 32
И. Зудин
Вагон телячий, что под Детское вез таких же, как он ребят, громыхавших винтовками на Юденича.
Старый солдат, комвзвод, объяснявший, как обращаться с винтовкой — «… трехлинейная, пехотная, образца 1893» — беззвучно шепчут Шалькины губы строки из стрелкового устава.
«Мешают», — недовольно думает он, перекидывая взгляд на ребят и опять вперив его в соломенную шляпу.
Райком ВЛКСМ, директивы, собрания секретарей бурные.
Мобилизация в деревне. Кружки по изучению юношеского движения, доклады о международном положении.
Что же сейчас? Что-то не так.
Не так.
Вот до чего дошло. Оппозицию возглавляет. Он, десять лет в комсомоле проведший.
Новые формы, новая система.
Ему, воспитанному в условиях командования… Раз сказано, знает — кончено… Когда все было основано на директиве сверху, а к мысли с низов относились недоверчиво (не оппозиция ли грехом?). Трудно, ой, как трудно, найти свое место.
А тут еще самокритика. Каждый твой шаг, каждое движение, чувствуешь, находится под контролем. И какой-нибудь комсомолец, только два дня, как получивший билет, «кроет» тебя. Тяжело это. Ведь мы — старики создавали организацию. Ну, промахнулся, что сделаешь. Можно и простить.
Раньше и с работой иначе было. Сколько времени сам сидел всего только членом бюро, прежде чем агитпропство дали. Растили актив потихонечку, выверяли постепенно. А теперь? Вон Анька. Девка не плохая. Факт. Далеко пойдет. А вот все-таки, так сразу из организатора фото-кружка в агитпропы. И член союза-то всего с 2-летним стажем. А есть ведь и старики. В роде его. Их обошли. Нет ступенчатости. Сахалинского через год секретарства в Райком в орготдел хотят взять. А раньше посидел бы он годика два на одном заводе, потом на другой бы перекинули. Собирай опыт, учись.
Вот их система (насупились брови у Шальки). Взяли, не проверив парня, и послали организатором первой группы отдыхающих. А результат и сказался. Его до сих пор возмущал случай с Федей Летуном.
Опозорил комсомол. Кимовский значок замарал. Опозорил всю революционную организацию, трудящейся молодежи.
Нужно исправить это безобразие. Нужно показать, как умеет отдыхать молодежь, как она умеет работать.
Выправим линию, авторитет восстановим… Наша группа не подкачает. Анька молодец, да и поможем ей.
Вагон постукивает на стыках. Солнце ниже садится. Прошел кондуктор, отбирая билеты. Скоро и Гатчина.
Тянул Бугрин, с набитым по обыкновению леденцами ртом.
Колеса застукали по стенкам чаще. В окна замелькали фуражки, платки, ермолки, шляпки. Поезд подошел к перрону.
* * *
На третий день, с утра, сразу же после чая смылся Шалька от ребят.
— Куда, Андрей?
— Пройдусь, Аня. Пожалуй, не ждите к обеду.
— Остался бы, во дворец хотим сходить.
— Нет, пойду уж.
— Как знаешь!
Посмотрела ему в след, тряхнула стриженой по-мальчишески головой и пошла к ребятам в гостиную.
По дорожке, что извивалась причудливо между столетними в обхват деревьями, опустив голову, медленно шагал Шалька. Глаза близорукие щуря, оглядывался по сторонам. Листья опавшие желтые, сероватые под сандалиями шуршали. Еще медленнее пошел он, что-то бормоча себе под нос. Вот уже и забор «Заповедника». Тряхнул головой, распрямил плечи, разбежался… и смаху — хлюп… хлюп… забурчала вода в болотистом почве под сандальями, свернул к тропинке и зашагал быстро, быстро.
