Читать «Убу» онлайн - страница 16

Его разрубленное почти пополам тело отнесло к стае. Стая смешалась и исчезла в мгновение ока.

Горбач медленно продолжал свой путь. Он чувствовал, что умирает — может быть, от ран, может быть, просто от утомления. Пришла пора отдаваться новому ощущению, когда кажется, что тело становится водой и сливается с океаном.

Кит подумал о косатках, увидел айсберг и подплыл к нему.

«Я победил их! Но я устал», — подумал Убу.

А косатки опомнились. Они снова шли по следу горбача.

Вскоре нагнали его.

Горбач больше не вступал в битву. Его тело вздрагивало от предсмертных судорог, а в мозгу расцветала симфония моря, впервые услышанная им в пору младенчества. Видеть он никого не видел. Только весь потонул в звуках. Потом оглох. Все кончилось.

Но хищники все еще думали: «Притворяется или нет? Пора или не пора?..»

Е. Кондратьев

Морской волк Наму

1

В их движении угадывалось что-то жуткое и настораживающее, словно в косом взгляде нераспознанного убийцы. Но кто мог бы поднять тревогу? Птицы видели стадо косаток, но равнодушно молчали, и серые киты, эти беззащитные коровы, любящие морскую капусту, резвились в полосе прибоя, чувствуя себя сытыми, гладкими, глуповато-счастливыми. Их круглые многометровые тела, выходя из воды, мокро поблескивали на солнце, а серая или буроватая кожа казалась потертой, плешивой, пестрела от пятен, оставленных на китах усоногими раками.

Один из китов, не боясь обсохнуть во время отлива, переваливался с боку на бок, когда набегали волны. Он сладостно терся зудевшим брюхом о прибрежную гальку и бил хвостом, меряясь своей силою с накатом. Другой лежал на середине лагуны и дремал, позволяя птицам садиться на его голову и склевывать с нее паразитов. Остальные плавали и ныряли вдоль берега.

Молодая китиха кормила молоком приемного детеныша. Рядом с ней плескались ее собственный китенок и еще один сирота. Молока хватало на всех троих, и молодая мать была счастлива своими заботами.

Между тем косатки — их было около ста — успели окружить мирное стадо.

Многотонные чудища сбились в кучи, крутились, сгибали тела, колотили по воде плавниками, в китовых дыхалах дрожали клапаны — казалось, что низко ревело, фыркало, плескалось само небо над морем. То там, то здесь из воды вырывалась голова серого кита, но тотчас со звуком перестрелки щелкали челюсти хищников, и голова уходила под воду.

Не битва, а резня шла в бурлящей, клокочущей лагуне.

Один за другим серые киты, обмирая и не пытаясь сопротивляться, как сонные рыбы, переворачивались вверх брюхом. Волны, омывая их раны, алели и несли к берегу кровавую пену. Распростертые плавники китов трепетали, огромные беззубые пасти были плотно сомкнуты.

Косатки тыкались мордами в их сжатые губы, пытаясь добраться до языка. То одной, то другой черной голове удавалось войти мощным клином между челюстями. И это был конец. Косатки отваливали от жертвы, оставляя ее умирать с разинутой опустелой пастью.