Читать «Штурман воздушных трасс» онлайн - страница 29

От волнения у Прокофьева из головы вылетели все испанские слова. Указывая на членов экипажа, он несколько раз произнес:

— Нам нужно в Альбасете, понимаете, в Альбасете.

Видимо, сыграла роль та настойчивость, с которой он произнес «Альбасете». Их посадили в автомобиль и повезли под усиленной охраной.

Машина неслась на бешеной скорости, несмотря на неровности дороги. Уже на первых выбоинах трудно было разобрать, кто пленный, а кто конвоирующий. Все хватались за что попало, пытаясь удержаться на месте. Несколько раз в руках Гавриила оказывался карабин бойца охраны, но он возвращал его владельцу. Всем было смешно от необычайных подскоков...

В гостинице, куда экипаж доставили к вечеру, уже было сказано много добрых слов в адрес геройски погибших при выполнении боевого задания.

Уходил последний месяц 1936 года. Уходил тяжело. Сложные погодные условия делали невыносимо трудным каждый полет. Не легче было взлетать с аэродрома, превратившегося почти в болото. Далеки от нормальных были и бытовые условия. Неприспособленное для зимы, со щелями в стенах и потолке жилище летчиков было причиной простуды, из-за чего половина экипажей эскадрильи болела.

На фоне суровых будней радостным событием в канун Нового года стало сообщение о награждении многих летчиков-добровольцев орденами. Прокофьев был удостоен ордена Красного Знамени.

В середине февраля взамен уехавшего домой Шахта командиром эскадрильи был назначен Иван Проскуров, до этих пор командовавший отрядом бомбардировщиков, взаимодействовавшим с флотом. Теперь друзья летали в одном самолете. Летали много и понимали друг друга без слов.

Вместе с Проскуровым прибыл в эскадрилью молодой летчик Николай Остряков, рвавшийся на боевое задание, несмотря на то что вся его летная практика на СБ исчислялась двумя-тремя вывозными полетами, выполненными здесь же, в Испании, с Проскуровым. Посоветовавшись с Прокофьевым, Проскуров разрешил Острякову слетать на первое боевое задание и попросил Гавриила занять место штурмана, чтобы помочь в случае осложнения обстановки.

Они взлетели на рассвете. Почти до самой Картахены облачность постепенно понижалась, и наконец у побережья ливень стер границу между небом и землей.

Гавриил с тревогой думал о Николае, сразу попавшем в такую передрягу. О разведке не могло быть и речи. Прокофьев дал курс на вражеский аэродром Мелилья. Почти над самой целью вдруг резко упали обороты левого мотора.

— Только этого еще не хватало, — с напряжением в голосе сказал Остряков.

— Да, это уже третий раз у меня, — откликнулся Прокофьев, а сам подумал, что когда-то это добром не кончится. Обстановка напоминала аналогичный полет с Тупиковым, но теперь в значительно худших условиях. Сейчас он предпочел бы сесть куда угодно, только не в море, не рядом с вражеским аэродромом.

Во время разворота над центром аэродрома Гавриил сбросил бомбы, и это позволило Острякову перейти в набор высоты. Однако уже на двухстах метрах стали мешать облака. Николай несколько снизился. Теперь до жути близко оказалось бушующее море. Огромные гребни волн едва не доставали до самолета. Гавриил представил себе, с каким усилием удерживает летчик самолет, до синевы в пальцах сжимая штурвал. Ему захотелось приободрить его.