Читать «Азъ есмь Софья. Государыня» онлайн - страница 135

– Может…

– Это с воздухом передается, Ибрагим говорил. А если я уже заражен? В Азов смерть принести?

Григорий аж пошатнулся.

С воздухом?! Господи всемилостивый…

– Так что не приближайтесь никто к частоколу. Припасы и прочее нам надобно через забор перекидывать, лучше с наветренной стороны. Со мной тут людей достаточно, справимся.

– А коли перерезать эту степную саранчу?

– Так болезнь-то останется. С кровью, воздухом, теми же крысами да блохами. А потому не надобно. Хорошо, что оно не рядом с городом. Батюшка боярин, на коленях прошу… послушай меня! Ведь все ляжем, ежели что не так…

И таким голос стал у мальчишки, что Ромодановский только головой покачал.

– Не по-божески это!

– Бог простит! Мне, боярин, придется остаться тут. А пока все, кто в городе, должны в бане париться хотя бы раз в день, траву душистую жечь да при первых намеках на болезнь в домах своих запираться и носа на улицу не казать. Платок на двери вывесить – и ждать, пока к ним лекари придут. А кто не делает так – рубить нещадно! Иначе все тут ляжем.

Ромодановский вздохнул.

– Ты как будто больше знаешь? Откуда? Или вас и лечить учат?

– Нет, боярин. Не учат. Только нескольких, кто к сему делу талант имеет и призвание. Но рассказывать – рассказывали. Лично царский грек, Ибрагим. Приходил к нам, объяснял, что делать надобно, а уж когда нас сюда послали – вдвойне.

– Неужто знал кто заранее?

– Не знал, боярин, а предугадал. Что чума, что оспа приходят туда, где людей много, грязи….

– Вот о чем речь… Ладно. Остальные ребята знают, что делать надобно?

– Должны знать. Скажи им, пусть карантин вводят.

– Кара…

– Карантин. Они поймут, батюшка боярин. Спаси тебя Бог.

– Митя…

А что тут можно было сказать?

Мальчишка сейчас их всех спасал. Даже ежели то и не чума… Только в последнее Ромодановский мало верил. Понял уже, что царевичевы воспитанники знают, о чем говорят.

– Я к вам добровольцев направлю.

– Батюшка боярин. Ты лучше погляди, кто тут был за последние дней десять. И пусть они по домам сидят… ведь ежели вырвется зараза на волю…

Ромодановский понимал. И ему было страшно. Он не пугался врага, он храбро дрался, но тут – иное. Невидимая смерть, которая выбирает жертву, а как – не понять.

Не гибель страшна, жутко, когда ты беспомощен.

Обратно, в город, Ромодановский ехал словно убитый. Прокатился… если б не мальчишка, мог бы и сам войти. И – прошло бы мимо? Бог весть.

В загон отправились два десятка добровольцев с оружием. Они понесли с собой мешки с провизией – и ворота закрылись за ними.

И – завалили камнями. Через месяц их разберут. Или – нет.

Если кто-то выживет, Богу то угодно будет. Если же нет…

Обложат соломой и подожгут. На солнце высохло хорошо, только полыхнет.

Страшно?

А лучше всех тут положить? Следующие десять дней улицы Азова были тихи и недвижны. Только патрули проходили. Все понимали, насколько это опасно. А потому любой, кто чувствовал себя нездоровым, тут же изолировался. За городскую стену. В бывший татарский лагерь.

Это действительно была чума. И повезло только в одном. В городе случаев заразы не обнаружилось, хотя мальчишки, не жалея ног и времени, ходили по домам, проверяли каждого. И отказ от проверки означал смерть на месте.