Читать «Цыганские сказания» онлайн - страница 170

Пяркунаса в народе считают хозяином молний. Однако на самом деле он покровитель порядка. Что может быть большим порядком, чем алфавит? Или чем буквы, строго расставленные по словам и строкам? Чем книги с аккуратно поставленными друг за другом строками?

Собрание для хранения этих книг. Библиотека, которую теперь храню я, хозяйка усадьбы.

От бюро возле окна пахнет дубом.

Вместо эпилога

Дорогая госпожа Кропф!

Шлю Вам для нашего сборника ещё четыре цыганские истории. Я записал их сейчас в Хорватии, близ Загреба. Обратите внимание — одна история будто один в один прусская, про девушку, украденную мёртвым волхвом. Но кончается веселее: девушка сошла в могилу сама, и с тех пор на этом месте растут дикие жёлтые лилии — цыгане зовут их «волчьими» — и время от времени можно слышать смех, её и мёртвого мужа.

Как Ваше вдохновение? Пришлёте ли мне новых сказок? Право, они удаются всё лучше.

Что касается Вашей фразы в прошлом письме, то я и Ловаш Батори совершенно точно не есть одно и то же. Господин Батори сначала сделался вампиром, пройдя все обычные для вампира стадии, и только потом — жрецом. Я же, напротив, сначала стал жрецом (и, признаться, чрезмерно баловался, используя открытые мне знания; даже переделал на свой очень романтический тогда взгляд ритуал посвящения моей лунной богине), и только потом, после расстрела — вампиром. Одно из этих существ пожалело жизни поэта и, не зная, что я неминуемо стану мёртвым жрецом, обратило меня, умирающего. В результате я очнулся для новой жизни не только посвящённым, но и вампиром. Однако из-за столь странного наложения я оказался избавлен от юношеского безумия. Моя жажда была вполне терпимой, моё вожделение (прошу прощения) не увеличилось и не превратилось в манию. Я никого не убивал и не чувствовал такой потребности. Кровь же я добывал исключительно мирными способами — Вы не представляете, какой жертвенной может быть мужская любовь!

К Ловашу Батори у меня действительно большой интерес. Но нет, дело не в схожести наших натур. Скорее, это интерес создателя к креатуре. Впрочем, долго будет объяснять. Ничего в этом интересного нет, уверяю Вас.

С печалью должен признать, что мои стихотворные опыты по прежнему неудачны. Все мои знания со мной, и вдохновение я, кажется, испытываю. Однако теперь оно не похоже на влюблённость, на сладкую и болезненную одержимость. Может быть, в том и дело: вампиры не умеют любить, а что такое поэт без любви? Бумагомарака. Рифмовальщик.

К вопросу о цыганских песнях. Боюсь, нет в них никакой загадки, по крайней мере, здесь, в Венской Империи. И переводить Вам не буду. В одних пляшут до упаду, в других пьют допьяна, в третьих по своей бедности убиваются. Может быть, это резкое суждение. Но я, право, не нахожу в них той глубины, того бескрайнего чувства, что мило мне в цыганских песнях моей родины — когда с первого же звука раскалывается небо, а с первой строки — сердце.

Присылайте теперь в Будапешт. Я еду туда, чтобы увидеться с известной Вам особой. Теперь она показывается людям, да и вообще, кажется, стала жить вполне свободно. Хочу успеть на крестины её дочери: у цыган на крестинах всегда очень весело. Говорят, что приглашены две сотни цыганок, и каждой на память будет подарено по низке серебряных монет. Две сотни танцовщиц! Воображаю, на что это будет похоже! А крёстной будет дочка мятежницы Шерифович — если вы помните ещё эту историю.