Читать «Цыганские сказания» онлайн - страница 167

«Люди не видят и не хотят знать, что человечество — не библиотека, с каталогом, с книгами, расставленными по теме. Человечество — это организм. Действительно, что есть цыгане в этом организме?»

Записывая, я вдруг чётко поняла, осознала всем существом, что так же некогда сидел за бюро и Марчин Казимеж Твардовски-Бялыляс. Длинные ноги он подбирал под стул. На лбу, между бровями, чернела резкая складка — от сосредоточенности. Нет, Марчин не просто собирал книги. Он записал, как минимум, однажды что-то своё. Тайну, которую мне предстоит отыскать. Если я захочу.

— И они зря поспешили применить план Б, — вставляет Ловаш. — То, что произошло с Люцией, нельзя было игнорировать.

— В смысле? То, что Кристо её в конце концов убил?

— Нет. То, что даже будучи под чарами, со вбитым в голову приказом, она постоянно создавала свою игру. Ни то, что она станет жрицей, ни то, что попытается завладеть библиотекой Твардовских, не было запланировано. А ведь она набирала команду и силу. Ресурсы, как перед рывком. Не представляю, что она собиралась делать с новыми ресурсами дальше — но определённо что-то собиралась, — Ловаш касается пальцами лежащей перед ним косы. — Вы, цыгане, кажетесь такими робкими… Румыны решили когда-то, что из вас просто будет сделать рабов. И вот странные дела: казалось, вы полностью смирялись со своей участью. Вы не восставали с оружием. Не пели песен борьбы. Но вы сбегали. При первой, малейшей, ничтожной, почти иллюзорной возможности. После поколений в рабстве, унижениях, послушании, которые должны были въесться под кожу. Сбегали между плотно сжатых пальцев — как вода. Это не бунтарство. Это что-то другое.

«Человек живёт в одной стране и видит цыган, потом переезжает в другую, и снова видит цыган, и рад им, потому что что-то в его мире осталось надёжным: пусть хотя бы и цыгане. Цыгане переносят мелодии из одного конца света в другой. Цыгане принимают и сохраняют чужие мелодии, дают им новую жизнь, а потом дарят обратно, и мы слышим их в песенке из радиоприёмника, в симфонии или рапсодии известного композитора, они пронизывают мир, насыщая его.»

Я бы могла сказать императору, что между пальцев умеет сбегать не только вода. Но он не поймёт. Он даже не поймёт, как это важно — то, что я поняла и записала.

«Подобно тому, что связывает весь организм, перемещаясь по нему, согревая его, насыщая. О, неслучайно цыганским цветом считается красный!

Цыгане — кровь мира.»

— И в чём был смысл скрывать это от меня?

— Думаю, Лаци просто чересчур увлёкся секретностью. Ешьте, Лилике. Я не собираюсь вас травить, — Ловаш усмехается.

Да уж. Не в его интересах. Я задумчиво втыкаю ложечку в верхушку пирожного.

— И всё? Ладислав?

— Вторая половина ордена всё ещё находится где-то в Пруссии. Так что возможны новые попытки переворота. Ну, и… Боюсь, что один из монахов был вашим родственником. Правда, довольно дальним. Его мать — старшая сестра вашего деда… Фон Адлигарб. Тот, который был против вашего убийства.

— У меня какая-то жуткая прорва родственников, — печально говорю я. — И каждый второй норовит умереть. Я даже не удивлюсь, если Агнешка умерла из-за меня.