Читать «Затворник» онлайн - страница 72

- Дай Небо, еще встретимся! - сказал Коршун. Ему, кажется, проворный и смышленый сын воеводы пришелся по душе больше других - Не судьба пока что нам кланяться от тебя Барсу, это не мы виноваты - сам ему донеси о нас, и поклон передай!

- Передам, господа!

- И тебе еще раз поклон от нас всех! Сколько ты нам за эти дни помог!

- Это вам, добрые люди, от меня поклон! - возразил Орлан - За все, что вы делаете, что ваш учитель в Стреженске сделал, и тебе, Пила, за твой подвиг, отдельно!

"Только и разговоров, что про этот проклятый подвиг!" - подумал про себя Пила, но все же поклонился в ответ.

Так и расстались - с Вепрем, с Орланом, с Новой Дубравой. А Пила - заодно со всей своей былой жизнью.

Никогда в эту сторону из Новой Дубравы он носа не совал, и вообще, никуда дальше нее, и дольше, чем на неделю-другую из городища не отлучался. Тем более - не ездил на иноходце, в настоящем мастерском седле, с боевым топором и щитом под боком. Не думал раньше, что решится по своей воле отправится - мало того, что на войну, а вообще неизвестно, на какого рода испытания и приключения. Раньше - это когда он лежал с Краюхой на берегу речки Горючей - в ту пору и не решился бы, и не смог. Теперь занимался другой день, и Пила уже по-другому рассуждал о том, что он может, а чего нет.

А путь впереди был дальний...

ЧАСТЬ 2.

2.1 БОЛЬШОЙ ПОСОЛ

Посол был человек большой, толстый и очень важный. Кочевья, над которыми Великий Каган Ыласы поставил его нового тестя, выставляли две тысячи всадников, а личные кочевья большого человека - тысячу. Со всеми приближенными всемогущего кагана, с первыми его советниками и полководцами-быръя он был на короткой ноге. Отец и братья его были врагами повелителя, клятвы связывали его с врагами повелителя, но он сумел доказать, что его преданность кагану выше и родственных уз, и данных ранее клятв. О своих заслугах и достоинствах посол хорошо знал - это знание с каждым днем раздувало его все сильнее, делая похожим на огромный шар, так что хоть чуть-чуть опустить подбородок становилось все непосильнее. И кому еще, как ни ему, такому представительному вельможе, господин мог доверить ответственное поручение - держать слово великого кагана перед каяло-брежицким князем Мудрым.

К Стругу-Миротворову с послом держали путь пятьдесят слуг и служанок в десяти кибитках. Еще в десяти кибитках ехали десять жен важного человека. Двадцать охотников добывали в дороге свежую дичь к его столу. Пастухи гнали стадо коров и овец, и на каждом привале закалывали какую-нибудь животину. Сотня отборных всадников в черных шапках оберегали посольство и придавали ему пущую пышность.

Сам посол ехал в запряженной четырьмя волами огромной телеге. На повозке стоял большой расшитый золотом и разукрашенный бисером шатер, в котором господин ночевал и прятался от дождя, ветра и пыли. В ясную погоду он самым величественным образом восседал на обложенном тюфяками помосте, позади возницы. С этого трона посланник на людишек вокруг и смотреть-то не смотрел, что на своих попутчиков, что на ратаев, удивленно глазевших на процессию с обочин и из-за оград. Он глядел поверх голов, презрительно щурил глаза и надувал губы. Даже приказы слугам он отдавал не поворачивая к ним головы, чаще короткими жестами, чем на словах.