Читать «Не плачь, Джульетта! (Феллини)» онлайн - страница 6

Доктор: — Тут записка! (передает Феллини)

Феллини, (прочитав): — Он называет меня «лучшим»… «Величайшей звездой на кинонебосклоне». Он прощает меня после нашей ссоры. Испугался, что я отдам концы, льстивая собака! Я должен позвонить.

Доктор сестре: — Приносите телефон. (Феллини) Только, пожалуйста, не долго, маэстро.

Феллини, (В трубку): — Роццоли? Спасибо, дружище, потрясающие цветы — нечто в стиле Ботичелли. А твоя записка поможет мне лучше всяких антибиотиков… Роццоли! Эй, где ты? (дует в трубку) Тишина…?

Затем в трубке раздается официальный голос: «- Синьор Феллини, комендаторе плачет!» Потом сморкание и голос Роццоли: — Я даже слезу пустил, до того ты растрогал меня своими словами…. Надеюсь… Надеюсь, от этой болезни мозги у тебя прочистятся и ты перестанешь делать такие фильмы, как прежде. Теперь ты должен слушаться меня и снимать, что скажу я.

Феллини, (в сторону) — Держи карман шире, старая лисица. (в трубку) Я сделаю фильм про великого человека — про тебя, дружище…

Доктор: — Ну, я оставлю вас, дорогой мой. Пора, пора отдохнуть от столь бурных впечатлений. (уходит, унося телефон)

Феллини: — И пусть уберут подальше эти розы. Развонялись, как в парфюмерной лавке.

Ночь. Феллини один. Работают аппараты. Журналист у его палаты. В темноте проплывают светящиеся головы. Вокруг Журналиста — вазы с цветами, корзина роз.

Журналист (в халате сиделки): — По ночам коридор полон цветов, вынесенных из палаты — цветы, цветы. Как на кладбище. Горят только ночники. В полутьме иногда видишь плывущую по воздуху светящуюся голову как в каком–нибудь старом детективном фильме. Это монахини или санитарки, направив свет своих электрических фонариков кверху, проверяют градусники. Вот таким манером. (показывает, освещая свое лицо фонариком. Заходит в палату Феллини, берет градусник, садится в ногах кровати).

Феллини (окончательно просыпается, зажигает свет, пытается столкнуть его, но бессильно падает на подушки): — Дождался–таки, что у меня нет сил намять тебе бока, патака.

Журналист: — Патака — романьольское ругательство. Но я не обидчив. Тем более — в победном расположении духа. Я давно гонялся за вами. Давно хотел поболтать по душам, маэстро.

Феллини: — Выжидал, когда льва ранят и напал, как гиена. Проник сюда под видом медицинского работника… Патака! Вонючий патака.

Журналист: — Воспринимайте меня как сиделку. Как доверенное лица, доброжелательного критика, понимающего друга… (заботливо поправляет подушки, одеяло)

Феллини: — Как Папу Римского и собственную маму. Сейчас начнешь пытать меня — будешь докапываться, какую задачу я ставлю перед собой, когда снимаю фильмы. Интересоваться философскими замыслами, подтекстом и всякой там…феноменологией духа.

Журналист: — Избави бог! У меня совсем иной интерес. Но все же любопытно, раз уж вы сами заговорили: — и зачем? Зачем вы их снимаете?

Феллини: — А мне нравится! Нравится закручивать в один запутанный клубок правду, фантазию, желание поразить, исповедаться. Мне нравится привлекать к себе внимание, морализировать, быть пророком, свидетелем, клоуном… Нравится смешить, волновать. Требуется еще какая–то причина?